Лягушка-путешественница (СИ)

Постепенно самым вероятным стало казаться разоблачение незадачливых наблюдателей. Быть может, слуги Ноор Учага их уже скрутили и упрятали в какой-нибудь подвал, чтобы ночью удавить и выбросить в море. Как бы Нике вместо того, чтобы отыскать служанку, не лишиться ещё и невольницы.

Чем длиннее становились тени, тем нетерпеливее ожидание. Девушка решила, что если рабыня с гантом не появятся до возвращения Картена, она обратится к нему за помощью и расскажет всё. Даже если после придётся покинуть этот дом. Плевать, лишь бы выручить Орри и Риату. Путешественница с удивлением призналась самой себе в том, что успела привыкнуть к этой женщине.

Поэтому, когда в ворота очередной раз постучали, Ника с трудом заставила себя спокойно выйти из главной залы.

То, что гант, пряча глаза, быстренько проскользнул в конюшню, заставило её насторожиться. Ещё на ходу невольница виновато развела руками, но заговорила только подойдя вплотную.

— Никого он не узнал, госпожа.

— Вот батман! — процедив сквозь зубы, хозяйка велела рабыне следовать за собой.

Войдя в комнату с ткацким станком, девушка села на лавку, и указав на место рядом, прошептала:

— Рассказывай с самого начала. Только тихо.

Воровато оглянувшись на завешенную циновкой дверь, Риата наклонилась к её уху.

— Зурк ждал нас у фонтана. Только без тележки. Она рядом во дворе какого-то дома стояла. Хозяин там такой смешной старичок…

— По делу говори, — сухо одёрнула женщину путешественница.

— Простите, госпожа, — сейчас же извинилась рассказчица и продолжила. — Варвар ваш на дно улёгся, Зурк со стариком пустые корзины поставили, старым парусом прикрыли да ещё верёвкой сверху обвязали. Я на тележку с краю села, а тот старичок… Ой, госпожа.

Виновато прикрыв рот рукой, Риата быстро затараторила:

— Зурк велел, чтобы я его ругала, когда колесо сломается. Я так и сделала, когда мы почти у самых ворот большого дома встали. Поменьше чем у господина Картена, но двор тоже камнем замощён, но не так, как тут… Там ещё лошади стояли…

Слушательница мрачно засопела, начиная подозревать, что невольница либо издевается над ней, либо почему-то никак не желает переходить к сути дела.

— Зурк снял колесо и ушёл чинить, а мне велел хозяйское добро стеречь. Ох, и долго же мы там стояли, госпожа…

Рабыня покачала головой и прыснула.

— А Орри ещё ругался, когда тот старичок ему старый кувшин в тележку сунул.

Она вновь стала серьёзной.

— Много народа в тот дом заходило, госпожа. Всё больше местные, но и варвары попадались. Только не узнал Орри никого. Расстроился сильно. Попросил меня самой вам всё рассказать и отпустить его в усадьбу.

Ника, уже подготовленная к отрицательному результату замысловатым повествованием собеседницы, пропустив последние слова мимо ушей, предположила:

— Может, те, кто нам нужен, из дома не выходили?

— Я, госпожа, со Стречем, привратником тамошним, побеседовала, — скромно потупив глаза, сказала Риата, тут же добавив. — Только не подумайте плохого. Он сам приставать начал. Ну я подумала, может, узнаю что-нибудь для вашей пользы?

— И как? — в сердце девушки вновь вспыхнула надежда. Она уже успела достаточно хорошо изучить свою рабыню, чтобы понять, в случае неудачи та бы просто промолчала. Значит, есть что сказать.

— Стреч — он наш, то есть из Канакерна, — поспешно поправилась женщина. — Его и других рабов консул Хромой Никркин сдал вместе с домом два года назад. Только не нравится им этот варвар, госпожа. Злой он, чуть что — за плеть хватается. Для приятелей своих пиры да застолья устраивает, а невольники впроголодь живут. Одной жидкой кашей питаются, да и то не досыта.

На этот раз путешественница терпеливо ждала, пока рассказчица перейдёт от вступления к основной теме.

— Все, кроме его ближних варваров, — продолжала та, ободрённая молчанием хозяйки. — Четверых он с гор привёз. Им не в пример сытнее и лучше, чем остальным. Все объедки со столов подъедают. И гордые такие. Говорят сквозь зубы, дерутся, любую рабыню, где хотят, там и разложат.

Риата сочувственно покачала головой.

— Хвала богам, сейчас их только двое осталось. Других хозяин вроде бы обратно отослал. Только, говорят, уходили они поздно вечером.

— Это не тогда, когда Вестакия исчезла? — сразу сообразив, спросила Ника.

— Стреч, госпожа, счёту не обучен, — с сожалением пожала плечами невольница. — Для него всё, что больше десяти, — много.

И заметив, как погрустнела девушка, добавила:

— Ещё он говорил, будто варвар их куда-то ездить стал. Раньше, если на охоту собирался, обязательно друзей с собой брал. А сейчас только один со своими головорезами. И возвращается только утром.

— Больше ничего не узнала, госпожа, — виновато вздохнула Риата. — Есть ли что полезное? Не зря я с ним болтала?

— Нет, — покачала головой путешественница. — Спасибо, что так много выяснила. Я тебя обязательно награжу, только чуть позже.

— Ах, добрая госпожа! — растроганная рабыня собралась уже рухнуть на колени. — Служить вам — лучшая награда.

— Помолчи! — поморщилась Ника. — Знаешь же, как мне не нравится, когда ты врёшь? Лучше скажи, Зурк мне ничего не передавал?