Лягушка-путешественница (СИ)

«Не слишком вежливо, зато ясно и определённо, — усмехнулась про себя Ника, глядя, как Терет осторожно задвигает засов, с тревогой поглядывая на неё. — Уезжай из города и поскорее. Такое доброе пожелание можно объяснить только одним — мамочка очень не хочет, чтобы сыночек встречался со мной. Интересно, сам Румс рассказал, или Зурк настучал?»

Привратник, робко кашлянув, напомнил о своём существовании.

— Чего встал? — нахмурилась девушка, отвлекаясь от размышлений. — Иди, больше ничего не нужно.

И не слушая привычного бормотания раба, отправилась на кухню. Но уже через несколько шагов едва не поскользнулась на каменных плитах двора.

«Это что же получается? — завертелась в голове очевидная, хотя и запоздала мысль. — Матра переживает, как бы её сынок в меня не влюбился?! Неужели он дал повод так думать?!»

Ничего вокруг не замечая, путешественница почти вбежала на галерею и замерла, опираясь о столб. — «Вот батман, значит, я ему всё-таки нравлюсь!»

От подобной догадки губы сами собой растянулись в улыбке, а на душе стало так тепло и приятно, что Ника не смогла сдержать короткий, тихий смешок. С трудом вернув на лицо умное выражение, она вошла на кухню.

— Кривая Ложка, не забудь оставить еду Риате и Орри. Пусть поедят, когда вернутся.

— Сделаю, госпожа Юлиса, — улыбнулась кухарка.

Девушка заметила, что с тех пор, как Тервия слегла, отношение рабов Картена к гостье разительно изменилось: стало более почтительным, даже угодливым. Тем не менее никаких иллюзий по этому поводу путешественница не испытывала. Достаточно одного слова господина, и тот же Обглодыш, что смотрит сейчас с собачьей преданностью, свернёт ей шею.

Помня о своих переглядках с Матрой Фарк, путешественница с великой неохотой поднималась в комнату Тервии, ожидая, что та начнёт задавать вопросы именно по этому поводу, но женщина попросила её только обязательно накрыть на стол.

— Мерк с Уртексом обязательно придут обедать, — говорила супруга морехода. — Они принесут жертвенного мяса, которое надо приготовить на ужин. Всё-таки праздник, может, Мерк захочет пригласить кого-нибудь в гости? Но он сам об этом скажет.

— Хорошо, госпожа Картен, — кивнула собеседница, весьма довольная тем, что не пришлось давать никаких пояснений. — Я распоряжусь.

Первый раз с того дня, когда выяснилось, что его дочери нет на корабле Меченого Рнеха, Ника увидела на лице консула улыбку.

— Теперь к нам вновь вернётся благосклонность Нутпена! — полным надежды голосом объявил он девушке. — Верховный жрец Архилех сказал, что владыка бездн принял жертву.

— Я очень рада за вас, господин Картен, — улыбнулась путешественница. — Проходите обедать, сейчас прикажу Кривой Ложке нести суп…

— Позже! — отмахнулся мореход. — Пойду, обрадую жену.

Уртекс, с облегчением передав Терету корзину, со дна которой на каменные плиты двора падали красные капли, поспешил за отцом.

На этот раз пробыли они у Тервии не так долго, а когда вернулись, консул уже не выглядел таким счастливым, и всё больше помалкивал, думая о чём-то своём.

Не желая мешать его размышлениям, Ника стала расспрашивать Уртекса о церемонии. Тот поначалу поломался, ссылаясь на ужасную усталость, но собеседница видела, что ему самому не терпится поделиться впечатлениям. Подвинув к ней табурет, подросток стал вполголоса рассказывать, как они с отцом искали на базаре быка с самой светлой шкурой.

— Вы же знаете, госпожа Юлиса, что светлым богам угодны белые животные? — подозрительно сощурился Уртекс.

— А тёмным — чёрные, — добавила собеседница. — Отец не раз совершал обряды. Правда, жертвовал в основном зайцев или оленей.

— Это не важно, — авторитетно заявил парнишка, и тон его голоса стал более благожелательным. — Главное, что вы не забыли своих богов.

Высказав таким образом своё одобрение, он продолжил увлекательное повествование о том, как купленного быка обливали морской водой на берегу, торжественно призывая Нутпена принять приготовленный для него дар. Когда они направились в храм, то узнав, что консул Картен собирается совершить столь богоугодное дело, вокруг стала собираться люди. Торговцы осыпали жертвенное животное зерном, лили вино ему под ноги, прося у владыки морей удачи и прибыли. Девушки вешали на рога венки из цветов, выпрашивая богатых женихов.

— Мне почти не пришлось подгонять быка, госпожа Юлиса! — с тихим благоговением вещал Уртекс. — Все говорили, что это очень хороший знак. Жертва сама шла к храму, где её ждал бог!

Видя его восторженное состояние, слушательнице оставалось только понимающе кивать с самым глубокомысленным видом.

А подросток уже говорил о том, как при огромном скоплении народа храмовые рабы привязали к рогам быка верёвки, а помощник верховного жреца оглушил животное дубиной.

— С одного удара упал, госпожа Юлиса! — глаза Уртекса горели восторгом. — А как громко пели жрецы! Даже голуби с крыши храма поднялись, чтобы возвестить небожителям о нашей щедрой жертве!

На этом месте вдохновлённое повествование сына довольно бесцеремонно прервал отец:

— Каким вином вы угощали Матру Фарк, госпожа Юлиса?