Лягушка-путешественница (СИ)

Опираясь ногой на деревянную ось, Ника мысленно похвалила себя за то, что забыла снять штаны. С удобством расположившись на сене, она на всякий случай положила рядом дротики и копьеметалку. Десятник осторожно подхватил невесту за талию, собираясь помочь ей забраться на повозку, но та внезапно крепко вцепилась ему в запястье.

— Господин Румс, неужели подлый Ноор Учаг тоже избежит наказания?

В голосе девушки слышалась такая боль и отчаяние, что молодой человек, сурово сдвинув брови, мрачно проговорил:

— Он ответит за свои преступления!

На лице собеседницы затеплилась робкая, полная надежды улыбка.

Глядя на их одухотворённые физиономии, путешественница внезапно почувствовала нарастающее раздражение. Почему-то ужасно захотелось нарушить эту почти сказочную идиллию.

— Насколько я знаю, атавки — союзники, а не слуги Канакерна, — напомнила она спокойным, даже равнодушным тоном.

— И что из этого? — нахмурился Румс.

— Варвары придают родственным связям гораздо большее значение, чем цивилизованные люди, — как ни в чём не бывало продолжила Ника. — Их вождю Тагару Зоркие Глаза не понравится, если городской совет попробует арестовать и судить его сына.

— Ноор Учаг — преступник! — резко, почти зло оборвал её десятник конной стражи. — Он обманом выкрал дочь нашего консула и силой держал в плену! Граждане Канакерна никому такого не простят!

Видя такую убеждённость собеседника, путешественница поняла бесперспективность дальнейшей дискуссии. Хотя все прочитанные когда-то книги и кое-какой жизненный опыт настойчиво убеждал, что канакернцы, конечно, до глубины души возмутятся поступком Ноор Учага, но вряд ли захотят воевать только затем, чтобы покарать обидчика глупой девчонки. Особенно, если властная верхушка заинтересована в мирном разрешении конфликта. В отличие от них вождь полупервобытного народа не может позволить, чтобы чужаки наказали его сына, даже если он в чём-то виноват. Не поймут ни соплеменники, ни соседи. Тем более, похищение невесты в их глазах не является преступлением. А объяснение тому, что Ноор Учаг оставил дочку консула на дальнем хуторе, вместо того чтобы вести к родителям, найти очень легко.

Все эти соображения с быстротой молнии пронеслись в голове попаданки. Однако, видя решительное лицо Румса с грозно сведёнными к переносице бровями, она оставила эти мысли при себе. Тем не менее, оставить последнее слово за ним, девушка не могла. Отведя взгляд, Ника пренебрежительно сказала:

— Молодой слуга Ноор Учага сбежал…

— Это всё яма, госпожа Юлиса, — проворчал Орри, забираясь на телегу. — Я его почти догнал…

— Савтак! — почти одновременно с ним вскричала Вестакия. — Самый злой и хитрый из этих негодяев! Когда узнал, что я хотела отправить весточку отцу, уговорил Буржола не выпускать меня с хутора. А до этого я гуляла по холмам, ходила к роднику…

Девушка прикусила губу.

— Слуга может предупредить хозяина, — сказала путешественница, вновь взглянув на сына консула.

Тот мрачно усмехнулся.

— На моём Вороне я окажусь в городе раньше и не дам преступнику уйти от наказания!

— Вы бросите нас здесь? — с лёгкой иронией поинтересовалась Ника.

— Возьмите меня с собой, господин Румс! — вскричала недавняя пленница.

Как и следовало ожидать, молодой человек проигнорировал провокационный вопрос, а вот невесте ответил:

— До Канакерна далеко. Тебе будет слишком тяжело в седле. Вдвоём мы не сможем ехать быстро. Прости, но если ты хочешь наказать Ноор Учага, я должен отправиться один.

Коротко кивнув, десятник взлетел в седло.

— Подождите! — остановила его путешественница. — Посмотрите, где там Руб Остий?

Вытянув шею, всадник огляделся.

— Не вижу. Наверное, перевалил на ту сторону холма. Собак тоже нигде нет.

— Спасибо, — поблагодарила собеседница.

— Я встречу вас в городе! — крикнул он, ударяя коня пятками.

Всхрапнув, тот рванулся с места в карьер, выбрасывая из-под копыт пыль и мелкие камешки. Глядя ему вслед вновь повлажневшими глазами, Вестакия глубоко вздохнула, прижимая молитвенно сложенные руки к груди. Чтобы не видеть лучившегося обожанием лица девушки, Ника отвернулась.

Орри легонько хлестнул хворостиной мышастого цвета ослика. Обиженно заскрипели плохо смазанные колёса. Едва тележка миновала ворота, за ней устремились добрые напутствия хозяйки хутора.

— Воры, разбойники! Пусть Нолип выжжет ваши бесстыжие глаза! Разбойники! Да нашлёт на вас Такера злую лихорадку! О, наш Серок! Как мы жить без тебя будем?! Пропади ты пропадом, мерзкая меретта, за то, что принесла в наш дом горе и разорение!

Вздрогнув, словно от удара, дочь морехода плотнее закуталась в покрывало.

— Не обращайте внимание, госпожа Картен, — всё же решила утешить девушку путешественница. — Боги редко слушают таких плохих людей.

— Вы думаете? — с надеждой спросила собеседница.

— Конечно, — с видом умудрённой жизнью женщины кивнула попаданка, вспомнив изречения кого-то из либрийских философов. — Иначе, в мире не осталось бы хороших.

Бывшая пленница благодарно улыбнулась опухшими от слёз губами.