Лягушка-путешественница (СИ)

— Я здоров, госпожа Юлиса! — резко возразил варвар, гордо вскинув подбородок.

— А дорогу найдёшь? — продолжала сомневаться собеседница. — Темнеет уже.

— Пойду вдоль городской стены, — махнул рукой гант. — Пока знакомые места не увижу. Я же не раз в усадьбу ходил, только через другие ворота.

Он посуровел.

— Надо нашим рассказать, что случилось с Паули. И господин Картен велел домой не возвращаться.

— Как хочешь, — пожала плечами Ника, заметив у него заткнутый за пояс меч.

— Подожди, — остановила его Вестакия. — Спасибо, что помог найти и освободить меня. Отец обязательно наградит тебя за это.

— Господин Картен обещал пять тысяч империалов тому, кто отыщет пособников похитителей своей дочери, — усмехнулась путешественница, потирая виски.

— Сколько!? — ахнула ошарашенная девушка. — И за такие деньги никто никого не нашёл?!

— Нет, — морщась от боли, покачала головой собеседница, добавив с иронией. — Вот как хорошо спрятал вас Ноор Учаг.

— Да, — пролепетала бывшая пленница, придавленная масштабом суммы.

— Главное, вы вернётесь домой, госпожа Картен, — пришёл ей на помощь Орри. — А кого и как награждать — вашему отцу подскажут боги.

Дочь морехода благодарно улыбнулась.

— До свидания, госпожи, — неуклюже поклонился гант, но прежде чем уйти, обратился к Риате. — Не забудь вернуть лопату Обглодышу.

— Ты уже говорил, — напомнила рабыня, легонько тронув осла хворостиной.

Понятливая скотина потащила за собой заскрипевшую колёсами тележку.

Метрах в пятидесяти от ворот Вестакия плотнее закуталась в накидку, пряча глаза от стражников. К счастью эфебам оказалось не до них. Два молодых воина в доспехах о чём-то горячо спорили с пожилым толстяком в застиранном рваном хитоне и щегольском синем плаще, покрытом подозрительными пятнами.

Кажется, речь шла о… поэзии! Юноши доказывали, что в стихах Ликуна Нерка Ульвия гораздо больше созвучия и изящества, чем у Тина Уркара.

— Потому что Ликун Нерк — радланин по рождению! — пьяно покачиваясь, доказывал старик. — А Тин Уркар — ковн, и ему пришлось учить чужой язык.

— Вздор! — энергично возразил эфеб в новеньком бронзовом шлеме. — Настоящий поэт пишет на божественном языке души, а уж потом переводит стихи на наречие обычных людей!

Его приятель, внимательно следивший за диспутом, бросил рассеянный взгляд на повозку. При виде путешественницы глаза его сверкнули любопытством. Но тут старик торжественно продекламировал.

Пророк неложный меж богов великий Питр,
Сам он над будущим царь.

И внимание молодого человека вновь обратилось к спорщикам. Ника перевела дух, подумав, что ни один из знакомых парней её мира не стал бы слушать разговоры о поэзии, если есть возможность поприставать к девчонке. А уж представить себе литературный диспут сотрудников ППС или охранников ЧОПа…

Она покачала головой.

Когда тележка въехала на узкие улочки города, Риата соскочила с тележки и пошла впереди, держа осла за повод.

Прохожие неохотно освобождали дорогу, а кое-кто, не стесняясь в выражениях, ругался им вслед. Закутанная Вестакия сидела, сжавшись в комок, словно стараясь стать как можно меньше и незаметнее.

Когда невольница сцепилась с двумя прилично одетыми рабами, тащившими большой сундук, хозяйка поняла, что нужно вмешаться лично.

— Заткнитесь! — повелительным тоном заявила она, подходя ближе. — И уступите дорогу дочери Лация Юлиса Агилиса, гостье его друга консула Мерка Картена.

Мужчины переглянулись, впечатлённые набором имён, и не желая связываться с взбалмошной знатной девицей, покорно прижались к стене, пропуская тележку вперёд.

Едва она выехала на площадь у фонтана Тикла, к повозке подбежал сидевший у какой-то лавки Уртекс.

— Сестра! — прошептал он звенящим от радости голосом.

— Брат! — ахнула Вестакия и потянулась к нему, собираясь заключить в объятия.

— Тише! — пресёк её порыв подросток, деловито осведомившись. — Вы говорили кому-нибудь о сестре, госпожа Юлиса?

— Нет, — покачала головой та.

— Хвала Нутпену! — облегчённо выдохнул парнишка. — Отец велел пока помалкивать об этом.

— Хорошо, — кивнула путешественница, не слишком удивлённая подобным распоряжением.

Оглянувшись, сын морехода махнул рукой стоявшему у стены Милиму. Тот понимающе кивнул и бросился бежать, ловко лавируя между прохожими.

— Поехали! — распорядился Уртекс, забираясь на повозку.

Нике очень не понравился его тон, поэтому, шагнув ближе, она тихо сказала:

— Если хочешь сохранить возвращение сестры в тайне — иди отсюда.

— Почему? — удивлённо и обиженно вскинул брови парнишка.

— Ты привлечёшь к нам ненужное внимание, — снисходительно объяснила путешественница. — Что подумают знакомые, увидев тебя в тележке рядом с закутанной в накидку девушкой.

Стушевавшись, Уртекс спрыгнул на мостовую.

— Понимаю, госпожа Юлиса.

— Вот и хорошо, — холодно улыбнулась та.

— Тогда я пойду.

— Иди, — кивнула Ника.

Редкие прохожие провожали удивлёнными взглядами целеустремлённо шагавшую путешественницу, её рабыню, тащившую под уздцы осла и тележку с одинокой, загадочной пассажиркой.