Лягушка-путешественница (СИ)

Едва за варварами закрылась калитка, мореход тут же ссутулился, словно постарев сразу лет на десять. По-стариковски шаркая и отмахиваясь от восторженного Уртекса, он скрылся из вида.

Путешественница озадаченно вскинула брови. Судя по тому, что она видела, посланец вождя Тагара Зоркие Глаза и консул Канакерна так и не пришли к взаимовыгодному соглашению, либо достигнутые договорённости не устраивают ни одну из сторон.

Когда пришла Риата, то первым делом шёпотом сообщила, что к Картену действительно приходили атавки и привели в подарок молодую кобылицу. Терет говорит, что такая лошадь стоит по меньшей мере тысячу империалов.

«Дорого обошлась вождю шалость сыночка», — усмехнулась про себя девушка. Едва она успела подумать об этом, как за стеной послышались негромкие шаги. Ника слышала, как Вестакия забралась в постель, повозилась, устраиваясь поудобнее, и тихо заплакала.

Ника решила, что если дочь морехода не спешит поделиться своей бедой, то она тоже не будет навязываться с утешениями. Пусть поплачет в одиночестве. Путешественница знала по собственному опыту, что слёзы часто помогают унять боль.

Тервия припозднилась с ужином. Усаживаясь на своё место, гостья обратила внимание, что хозяин дома по-прежнему пребывает в мрачном расположении духа, глаза его супруги покраснели, нос распух, и только Уртекс выглядел почти счастливым. Ещё бы! Сбылась мечта подростка! На такой замечательной лошади его обязательно возьмут в конные эфебы.

Против ожидания консул почти не пил, зло отмахнувшись от Милима, попытавшегося второй раз наполнить его бокал.

Посчитав, что она уже почти ничем не рискует, девушка осторожно поинтересовалась:

— У вас гостили посланцы Тагара Зоркие Глаза?

— Не ваше дело, госпожа Юлиса! — зло рыкнул купец.

— Вы правы, господин Картен, — поспешно согласилась та, вполне удовлетворённая ответом. — Прошу простить моё неуместное любопытство.

Слегка смягчившись от подчёркнутого смирения собеседницы, мужчина спросил:

— Вы нашли гостиницу, госпожа Юлиса!

— Я решила добираться до Империи вместе с урбой Гу Менсина, — сказала путешественница. — Но они отправляются только через шесть дней.

Консул мрачно засопел, глаза Тервии сузились, превратившись в узкие, бьющие раздражением щели, а рот сжался куриной гузкой.

— Я могла бы пожить эти дни в театре, — как ни в чём не бывало продолжила Ника. — Если вы, конечно, не возражаете. Там есть подходящая комната, и актёры слишком уважают вас, чтобы приставать ко мне с разными неуместными вопросами.

— Вы написали письмо отцу? — вместо ответа спросил мореход.

— Разумеется, — кивнула девушка. — А вы приготовили мою награду?

— Получите завтра утром, — проворчал консул, выбирая из стоявшего на столе блюда яблоко посимпатичнее.

— Так что мне передать Ваниру Меркфатису? — напомнила гостья.

— Я не возражаю, — пробурчал собеседник с набитым ртом.

— Благодарю вас, господин Картен, — привстав с табурета, чуть поклонилась путешественница.

Блаженствуя в тёплой, хотя и не самой чистой воде, она подумала, что вряд ли в ближайшее время у неё будет возможность принять ванну. В театре, а тем более в дороге, мыться придётся по-походному из кувшина.

Риата сполоснула ей волосы, помогла вытереться и осталась наводить порядок.

Уртекс всё ещё торчал в конюшне, откуда доносилось его восторженное «ухтыканье». Валрек капризничал, требуя от няньки новую сказку, а едва девушка вошла в комнату Вестакии, как та бросилась к ней.

— Госпожа Ника! Это ужасно! Я в отчаянии!

Судя по тому, что девушка ещё не разделась, она явно ждала свою соседку.

«Кажется, случилось что-то серьёзное», — подумала попаданка, прерывая бессвязную речь собеседницы:

— Тише, госпожа Вестакия! О чём вы?

Дочь консула едва ли не силой затолкала её в комнату, и тесно прижавшись, зашептала в самое ухо:

— Мой отец — беспечный негодяй и трус, госпожа Ника!

— Что вы такое говорите?! — зашипела Ника, никак не ожидавшая таких слов.

— Но это правда! — вскричала девушка. — Он принял подарок от варваров! Представляете?! Сменял честь дочери на лошадь! Какой позор!

Отстранившись, Вестакия плюхнулась на табурет и заплакала, прикрыв лицо руками.

— Неужели господин Картен простил Ноор Учага? — спросила путешественница, присаживаясь на корточки и глядя на собеседницу снизу вверх. — Не может быть!

— Нет, то есть я не знаю, — покачала головой дочь морехода. — Кажется, нет. Он сказал, что вождь атавков просил не винить всё племя за проступок его сына.

— И твой отец обещал не требовать суда? — продолжала допытываться Ника.

— Не знаю, — растерянно повторила Вестакия. — Он говорил, будто Тагар Зоркие Глаза отослал сына в племя хименов к невесте.

Девушка громко всхлипнула.

— Теперь этот мерзавец уже не появится в Канакерне и не ответит за свои преступления…

— Прости, но я не понимаю, чем вы недовольны? — с наигранной наивностью пожала плечами путешественница.

— Да как же! — всплеснула руками дочь морехода. — Он же обещал не мстить этим мерзким варварам! Как мог отец обменять честь дочери на какую-то кобылу?!