Лягушка-путешественница (СИ)

Именно в этой части двора между уборной, колодцем и сараем располагалась, если так можно выразиться, «кухня» урбы. Здесь жёны артистов готовили еду на двух, обложенных камнями, очагах, стирали, чинили одежду, судача между собой.

Спустившись, путешественница с удивлением обнаружила, что Риата уже успела влиться в их дружный коллектив. Присев на корточки возле низкой корзины для отбросов, рабыня чистила здоровенную луковицу, вытирая слезившиеся глаза и непринуждённо болтая с Принией и ещё двумя женщинами, перебиравшими фасоль на расстеленной тряпке. При этом собеседницы, казалось, вовсе не замечали таблички с именем владелицы на груди невольницы.

Подождав, пока она закончит возиться с овощами, девушка сделала приглашающий жест рукой.

— Звали меня, госпожа? — подойдя, спросила Риата.

— Пойдём, — кивнула та. — У нас есть дела.

Оказавшись в каморке и тщательно закрыв дверь, Ника показала ей немного похудевший мешочек.

— Здесь золото. Много. Но я не хочу держать его в одном месте.

Рабыня непонимающе захлопала ресницами.

— Надо сшить два или три мешочка, — пояснила хозяйка. — Таких, чтобы можно было под одеждой носить.

— Ясно, госпожа, — с готовностью кивнула невольница. — Мой предпоследний хозяин носил под туникой пояс с монетами.

— И нам нужно что-то вроде этого, — сказала девушка.

Из куска кожи и старого платья Паули, которое всё ещё болталось в одной из корзин, Ника с Риатой кое-как соорудили два плоских мешочка с завязками.

Ужинали в театре поздно, уже после представления, освещая зал тусклым светом масляных фонарей. Опасаясь, что окорок может испортиться, путешественница отдала его в общий котёл, отчего каша по уверениям актёров получилась особенно вкусной. Насытившись, мужчины отправились наверх отдыхать. Их места за столом заняли женщины.

Разумеется, почётная гостья ушла одной из первых. После того, как Риата помогла хозяйке раздеться, рабыня опять ушла вниз ужинать и помогать навести порядок.

Несмотря на толстые стены и массивную дверь, из большого зала ещё долго доносилось неясное бормотание. Видимо, артисты бурно обсуждали этот суматошный день.

Вернувшись с чуть горящей лучиной, Риата быстро затушила её, и раздеваясь, поведала госпоже последние сплетни. Оказывается, Лукста Мар, жена Анния, предупреждала, что муж её неисправимый бабник, поэтому обязательно будет приставать к госпоже Юлисе. Женщина через рабыню передала путешественнице, чтобы та не верила ни одному его слову.

— Я сказала, что девушка такого знатного рода даже не заметит ухаживаний какого-то бродячего актёра! — гордо выпалила невольница, забираясь под овчинное одеяло. — А если он забудет, кто перед ним, вы сможете за себя постоять.

— Не стоило так говорить, — проворчала Ника, пытаясь устроиться поудобнее на жёсткой лавке. — Артисты гордятся своим занятием, а ты их унизила.

— Простите мою смелость, добрая госпожа, — с неожиданным апломбом заявила Риата. — Только ни один артист не стоит и мизинца аристократа. Даже здесь в городах Западного побережья, где все так кичатся их народными собраниями, к древним родам Империи относятся с большим почтением. Поверьте, уж я-то знаю, что говорю.

— Возможно, тебе виднее, — не стала спорить путешественница, в который раз с тоской вспоминая светлую просторную комнату в доме Картена и мягкую постель с тюфяком, набитым сушёными морскими водорослями.

Отвыкшая от спартанских удобств, девушка долго ворочалась, раздражённо бормоча про себя: «Разбаловал тебя консул. Привыкла жить по-человечески. Забыла, как на земле спала да вонь от шкур нюхала. Теперь придётся привыкать по новой».

Под аккомпанемент подобных мрачных мыслей она и заснула, чтобы на следующий день продолжить привыкать к новому жилищу.

В отличие от комнаты в доме Картена, в этой клетушке днём оставаться совсем не хотелось. Темно и душно. Только к вечеру, когда солнце уходило на другую сторону здания, в каморке становилось более-менее комфортно.

Поэтому Нике приходилось то с глубокомысленным видом наблюдать, как два театральных раба под мудрым руководством Меркфатиса, вроде бы не торопясь, но довольно споро сначала разобрали, а потом вновь собрали платформу тележки, то гулять по окрестным холмам в сопровождении верной Риаты.

Как и предупреждала Лукста Мар, её супруг при каждом удобном случае пытался обратить на себя внимание. Путешественница всякий раз отвечала ему с подчёркнутой холодностью, которая не только не останавливала привыкшего к победам сердцееда, но, кажется, только добавила ему азарта.

Поэтому девушка не рискнула отправиться к морю только с одной рабыней, а после долгих уговоров буквально вынудила нетрадиционную парочку составить ей компанию.

Нике уже не раз приходилось купаться голой в присутствии мужчин, поэтому особого чувства неловкости она не испытывала. Но всё же её радовало то обстоятельство, что на усыпанном галькой и крупными камнями берегу не оказалось ни одного представителя сильного пола, кроме влюблённых друг в друга актёров.