Лягушка-путешественница (СИ)

К счастью, переполненный мочевой пузырь надёжно отвлекал путешественницу от моральных терзаний. А когда она вышла из уборной, жёны актёров уже как ни в чём не бывало болтали между собой, лишь изредка бросая в её сторону косые неприязненные взгляды.

«Неужели им так завидно?» — пренебрежительно дёрнула плечом девушка, подходя к скамейке, и тут неожиданно навалилось такое жуткое чувство стыда, что захотелось сразу же куда-нибудь убежать, спрятаться и разреветься.

«Вестакия! — взвыла внезапно проснувшаяся совесть. — Вот батман! Да как я могла?! Девчонка ко мне со всей душой, а я её парня соблазнила!»

Сразу сделалось необыкновенно мерзко, будто с головой ухнула в противно пахнущую лужу отбросов. Но самое мучительное заключалось в том, что вину за случившееся ни на кого нельзя свалить! Она уверяла Румса в любви Вестакии, а сама тут же бросилась его целовать! Как ни увиливай сама перед собой, но Ника с разоблачающей ясностью понимала, что предала доверившуюся ей девушку. Предательница! В подобной роли ей бывать не приходилось, поэтому тут же стали появляться оправдания.

«Я же не замуж за него собралась, — лихорадочно думала она, стараясь если не вернуть душевное равновесие, то хотя бы избавиться от противного ощущения грязи. — Уеду, он ей останется. У них вся жизнь впереди.»

Жаль только, что эти разумные и логичные рассуждения не очень помогали. Перед глазами всё время стояло доверчивое лицо Вестакии, а в ушах звучали восхищённые слова: «Как бы я хотела иметь такую старшую сестру.»

Шея, уши, душа горели от стыда, поэтому неудивительно, что за ужином путешественнице кусок в горло не лез. Неизвестно, что думали актёры, но с расспросами не лезли, предпочитая разговаривать между собой, лишь изредка бросая многозначительные взгляды в сторону пригорюнившейся гостьи.

К сожалению, не все оказались настолько благородны.

— Десятник конной стражи приходил попрощаться с вами, госпожа Юлиса? — ехидный голос хлестнул попаданку, словно плеть, заставив собраться, отбросив в сторону переживания.

— Не только, господин Мар, — покачав головой, она раздвинула губы в холодной улыбке, Ника уже подготовила ответ на этот вопрос, решив немного набить себе цену в глазах спутников. — Господин Фарк передал мне некоторые поручения своего отца и господина Картена.

— Что же господин Картен сам не пришёл? — криво усмехнулся настырный собеседник.

— Занят, — с сожалением вздохнула девушка.

— Какое же поручение вам могли дать два консула? — насмешливо хохотнул артист.

— Вполне достойное моего высокого происхождения, господин Мар, — аккуратно вытерев губы, путешественница встала из-за стола. — Спокойной ночи, господа.

Однако самой ей уснуть никак не удавалось. Стоило только смежить веки, как перед мысленным взором вставало заплаканное лицо Вестакии, полное боли и укора. Глухо рыча и ругаясь, Ника ворочалась на жёсткой скамье, то натягивая одеяло, то наполовину спуская его, часто и бестолково поправляла служившую подушкой свёрнутую шкуру. Но все попытки оправдать себя или заставить позабыть о случившемся так ни к чему и не привели.

Какое имеет значение, сколько времени они знакомы? Дочь морехода доверчиво открыла путешественнице душу, а та туда плюнула, соблазнив её парня. Что, если Румс долго не сможет забыть их мимолётную связь? Какая жизнь ждёт Вестакию с мужчиной, который будет думать о другой женщине? Только теперь попаданка в полной мере осознала значение слов: «муки совести». Ощущение мерзкой, липкой, дурно пахнущей грязи на теле и в душе не проходило. А тут ещё живот заболел! Да так резко, что девушка охнула и скрючилась в клубок.

— Что там, госпожа? — встрепенулась непривычно чутко спавшая невольница.

— Ты чем меня напоила?! — процедила сквозь сжатые зубы хозяйка. — Ой!

— Сейчас пройдёт, госпожа, — зашуршала одеялом Риата. — Потерпите чуть-чуть. Средство верное, да только больно злое. Вы бы вздохнули поглубже.

Ника была готова сделать всё, что угодно, лишь бы избавиться от рвущей внутренней боли. Несколько раз шумно втянув в себя воздух, она действительно почувствовала некоторое облегчение. Зато со страшной силой потянуло в туалет. Заскрипев зубами, путешественница торопливо зашарила в темноте под лавкой.

— Сейчас, сейчас, госпожа, — засуетилась многоопытная рабыня.

Оказывается, пока её владелица предавалась самоедству, та успела приготовить всё необходимое. Раскутала завёрнутый в шкуры горшочек с тлеющими углями, запалила вначале лучинку, достала ночную вазу, пучок соломы и кувшин с водой.

Чёрный квадрат окошечка посерел, когда вымотанная душевно и физически девушка забылась беспокойным, тягучим, словно сироп, сном.

Когда нудно жужжавший над ухом голос заставил её открыть глаза, комнатушку уже ярко освещали солнечные лучи, в желтоватом потоке которых танцевали свой вечный танец невесомые пылинки.

— Скоро обед, госпожа, — бубнила Риата. — Поесть вам надо, а то долго не оправитесь.

Мысли в голове ворочались на редкость лениво, никак не желая собираться в кучу, а память словно совсем замкнулась, не желая открывать хозяйке тайны минувшего.