Лягушка в молоке

— Ты не избавишься от меня, Бледная Лягушка! — выкрикнул он, брызгая мелкими капельками крови. — Ты убийца и умрешь вместе со мной!

Его лишенное кожи и глаз лицо внезапно скривилось, словно монстр вдруг захотел чихнуть или рассмеяться. Это казалось невероятным, но девушка могла поклясться, что так и есть.

— Или сойдешь с ума, или тебя сожрет первый попавшийся медведь! Живьем! Тогда поймешь, что пришлось испытать мне, умирая от твоей руки.

И вновь ей овладело знакомое оцепенение. А Одинокий Орех уже шагнул в костер. Языки пламени, обвившие его ноги, вдруг превратились в длинные оранжево-желтые щупальца, каждое из которых заканчивалось пастью полной белых, похожих на иглы зубов.

С тихим повизгиванием Фрея вжалась в стену, стремясь погрузиться, нырнуть, исчезнуть в спасительной холодной глубине. Но только больно ударилась затылком. Монстр приблизился ещё на один шаг, гнусно хихикая. Огненные змеи тянули к ней безглазые морды, состоящие из одних переполненных зубами ртов, готовых кусать, рвать, пережевывать на мелкие кусочки, прежде чем втянуть в адское нутро, из которого несло жаром и запахом какой-то противной кислятины.

С трудом разомкнув зубы, девушка утробно завыла, шаря рукой по земле в поисках оружия. Но вместо копья ладонь наткнулась на шероховато-холодное тело извивающейся змеи. Черно-серой, смертоносной гадюки, которую когда-то издалека показала ей на болоте Лепесток Ромашки.

Вот тут Фрея точно сошла бы с ума, если бы здравый смысл или кто-то другой не рявкнул в голове насмешливо презрительным голосом: "Это же сон, дура!".

— Я сплю, — прошептала она непослушными губами. — Тебя нет. Ты умер!

Огненные щупальца замерли, а разведенные в стороны руки с обгорелыми пальцами дрогнули.

— Ты умер, сволочь! — разрывая страх, громко проговорила девушка, переведя взгляд на зажатую в руке змею и вновь увидев древко копья.

— Так подохни ещё раз!

Подавшись вперед, она ударила Одинокого Ореха в живот, а когда выдернула острие из раны, вырвался поток зловонной зеленовато-желтой жидкости, обрызгав Фрею.

Но это её уже не остановило. Нахлынувшая ярость легко смела вспыхнувший было страх. Одним движением оказавшись на ногах, девушка подняла копье как дубину и шлепнула по жутко хохочущей голове, проделав в черепе уродливую вмятину. Затем смяла призраку плечо. Страхолюдные огненные змеи куда-то исчезли.

— Прочь от меня! — не помня себя от злости, визжала Фрея, нанося удар за ударом. — Проваливай обратно в ад! Там тебе самое место, подлый лживый ублюдок!

Превратившись в бесформенный комок, страшилище исчезло с жутким зубовным скрежетом.

Вытаращив глаза, мокрая как мышь в половодье, она жадно хватала ртом воздух, недоуменно оглядываясь вокруг. Вдруг неподалеку в темноте шевельнулось что-то большое. Сердце тут же рванулось прочь из пяток, где только что обосновалось. Но Фрея резко встала на ноги, крепко сжимая копье, которое не выпускала из рук даже во сне, и оскалила зубы, готовясь вновь биться насмерть. Теперь уже наяву.

Мигнули два зеленых глаза. Шумно выдохнув, зверь тихо растворился в ночи. Девушка ногой задвинула в костер остатки веток, и только убедившись, что непосредственной угрозы нет, с жадностью опустошила флягу. После чего свернулась клубочком и к собственному удивлению спокойно проспала всю оставшуюся ночь.

Чувствуя себя немного отдохнувшей, она шла заметно быстрее. Даже ела на ходу. Зато вскоре после полудня добралась до озера, где остановилась на привал. Погода заметно портилась. В кожаном платье становилось прохладно. Поставив на землю короб, накинула на плечи плащ и направилась к воде.

Затыкая кожаную горловину бурдюка пробкой, Фрея внезапно вспомнила о многочисленных мельчайших существах, обитавших повсюду. Память вдруг щедрой рукой вывалила на неё великое множество разнообразных обрывочных знаний. От ботаники с физикой, до истории с экономикой и эстетикой в придачу.

Удар по мозгам оказался столь сокрушительным, что у девушки закружилась голова. Сделав несколько шагов, она тяжело плюхнулась на траву, беспомощно хлопая глазами и пытаясь хоть как-то систематизировать такой объем информации, так неожиданно обрушившийся на неё.

— Вот батман! — сквозь слезы вскричала Фрея, ударяя себя кулаком по колену. — Ну, зачем мне формула воды, если я собственного имени не знаю!!!

Она подняла к небу злые, полные горечи и обиды глаза.

— Опять издеваешься? Тебе смешно? Радуешься моему горю, садист!

Удивительно, что, едва выкрикнув это слово, девушка тут же вспомнила его значение. Она с силой потерла виски, безуспешно напрягая дырявую память, подыскивая подходящее выражение для новой порции проклятий. Но тут до неё донеслись обрывки слов и смех.

Быстренько вытерев слезы, Фрея стала торопливо оглядываться, тут же увидев в лесу приближавшихся аратачей. Разглядев корзины за спинами женщин, догадалась, что они, очевидно, возвращаются со сбора желудей.

Заметив её, те остановились, удивленно и настороженно глядя на незнакомку.