Лягушка в молоке

Господи, да что я, монстр? Не против, почтовая птица всегда пригодится. После ужина Том читал вслух на парселтанге «Ежедневный пророк», а я мыла посуду и слушала неторопливый диалог двух родственников. Дядюшка даже не знал, что в мире идет война, поэтому интересовался подробностями. Спать пошли рано, я жутко устала и решила отложить допрос о визите целителя наутро. Спали опять все вместе, еще прибавился филин. Морфин храпел, Том тоже, ночью я плюнула, ушла в пустую спальню и прекрасно выспалась.

Утром во вторник Том рассказал мне шокирующие новости: Меропа совершила подвиг и избавила наследника, то есть Тома, от всех родовых проклятий. Она провела какой-то сложный ритуал на последнем месяце беременности, и ее добровольное самопожертвование сняло все родовые проклятья семьи Гонт с Тома, оставив ему лучшее, чем может похвастаться любая древняя семья. Том был очень силен магически, обладал прекрасной памятью и был совершенно здоров физически. На Морфине родовых проклятий было, как блох на собаке, так выразился целитель Пристли. У него даже голосовые связки были неправильными, поэтому счастье, что он владел парселтангом. Свистеть и шипеть он мог, но говорить на более сложном языке был изначально не способен. Расходящееся косоглазие тоже было результатом родового проклятья, как и проклятье на нищету и несчастливую долю. Зато судьба Тома зависела только от него, наш успешный бизнес тому доказательство. Найджел предупредил, что полностью вылечить Морфина он не в состоянии, но улучшить его самочувствие и облегчить жизнь может. Дядюшка быстро уставал и много спал, мы просто не успели заметить. Целитель пообещал, что вернет Морфину бодрость. В общем, прогноз был благоприятный. Несмотря на слабость, дядя был очень силен физически и мог бы протянуть даже в плохих условиях лет до восьмидесяти, а с адекватным лечением проживет и сто пятьдесят. После тюрьмы Морфин стал импотентом, так что род продолжит только Том. Дядюшка это понимал и надеялся на племянника. Он расплакался, когда узнал, что сделала Меропа, но тут же обрадовался, что «Госпожа» вернула ему сестру, помолодевшую и похорошевшую.

— Он отказывается понимать, что ты Хелена, а не Меропа. Я не стал его разубеждать. В любом случае, мы — семья.

Я обрадовалась хорошим новостям, в свете новых знаний дядюшка быстрее согласится на визит в Министерство. Закончим с гардеробом Морфина, сводим его в парикмахерскую и слегка откормим, а потом уже и в Министерство нанесем визит.

На работе все готовились к ритуалу и облачались в алые одежды, обвешивались амулетами и походили скорее на африканских колдунов, чем на честных английских магов. Особенно эффектно смотрелась босая простоволосая Магда Блудмен с кривым ножом, заткнутым за обычную веревку, завязанную на талии. Она меня подозвала и научила по-особенному завязывать узел, шепча слова заклинания. Алая шелковая мантия скользила, я старалась, чтобы веревка не соскользнула. Наконец, все было готово, мы прошли в палату анимага, ординаторы прикатили круглый жертвенный камень, Найджел взмахнул палочкой, и шторы на окнах захлопнулись. В палате наступила темень, трое магов с размаху воткнули ножи в обездвиженного козла, он горестно взвыл и затих, а маги затянули угрюмую песню на латыни, взявшись за руки. Анимаг начал дергаться на кровати, от камня шел пар и воняло кровью, песня становилась все громче. Потом трах, бах, хлопок, и все кончилось. На постели лежал в забытьи молодой голый мужчина, Найджел распахнул шторы заклинанием, козла и камень унесли. Получилось, анимаг закрепился в человеческой форме. Строго говоря, анимагом ему больше не быть, это закрепление формы насовсем. Если бы он смог сам перекинуться, то смог бы контролировать себя и в дальнейшем, а так все, финита. Пациента укрыли одеялом и привели в чувство, а мы с шефом пошли в архив, писать историю болезни (я) и пить кофе и курить (шеф).

Глава 23