Лягушки

Позже Блинов появлялся в Загорянке мрачный, программа его (Хмелёвой неведомая) осуществлялась туго, о сосуде со спиртом в кунсткамере он более не шутил. Однажды приехал на дачу в тельняшке и с маузером на боку. «Я этой дуре-комиссарше устрою!» – прорычал. Как поняла Хмелёва, в виду имелась Наталья Борисовна Свиридова, проявлявшая излишнюю благосклонность к автору имевших успех «Записок Лобастова».

Тогда Хмелёва и решила бежать от деспота окончательно.

Квартиру и номер телефона Ковригина она помнила.

70

– Грустная история, – заключил Ковригин.

– Очень, очень грустная, – согласилась Свиридова.

– Догадываюсь, кто у нас комиссарша, – серьезно сказал Ковригин. – Так что в подробностях сообщила Хмелёва о намерениях Блинова, ради чего он добыл маузер и тельняшку и чем прогневала его комиссарша?

– Я этим не интересовалась, – сказала Свиридова и будто поставила в разговоре точку.

– Обиженный, Блинов опасен, – покачал головой Ковригин.

– Это его проблема, – резко сказала Свиридова, а взглянув на расстроенное лицо Ковригина, добавила: – Ты забываешь, я всё время буду в компании с китайцами.

«Да что ему китайцы! Раз так плохи его дела. Он и их перестреляет. Или взорвёт», – хотел было сказать Ковригин, но промолчал, пообещал лишь себе снова вызнать время вылета Натальи в Синежтур и упредить её появление в городе-побратиме бывшего Кантона.

Вечером это время определилось. Через день. Чартер из Внукова.

А через полчаса позвонил Дувакин (Свиридова ушла в костюмерный цех Малого театра за нарядами для путешествия), позвонил и затараторил, заканделакил.

– Говори медленнее, – попросил Ковригин.

– Не могу! – чуть ли не вскричал Дувакин. – Взволнован! Пришёл твой номер. И пьеса в нём, и десять полос Лобастова! Давай сейчас же выпьем по переписке!

Пить по переписке, а если быть точнее – пить по телефону, входило в протокол отношений Дувакина и Ковригина. Сейчас каждый из них в своём углу Москвы наливал водку в рюмку, а выпив, должен был подтвердить действие чоканием с разговорным аппаратом.

– Я жутко рад! – заявил Дувакин. – И за тебя! Было столько сомнений. Считай, что у тебя праздник!

– Спасибо, Петя! – расстрогался Ковригин.

– Надеюсь, что теперь ты, как семейный человек, перестанешь ломаться и не откажешься от гонораров.

– Я пока не семейный человек, – свободолюбиво заявил Ковригин.

– Ну, конечно! – рассмеялся Дувакин. – Я спрошу об этом у Свиридовой. Кстати, как у нас дела с Лобастовым?

– Страниц сорок новых есть, – сказал Ковригин.

– Прекрасно! – воскликнул Дувакин. – То, что нужно. Десять полос текста и пять полос иллюстраций. Жди завтра с утра курьера. Привезёт свежие журналы и заберёт твой текст. И пиши дальше. Срочно!

– Могу отбыть на несколько дней, – сказал Ковригин.

– Куда?

– В Синежтур.

– Ты сдурел, что ли? – удивился Дувакин.

– Наталья вынуждена ехать туда с китайским послом, я должен подстраховать её. Блинов приобрёл маузер.

– На тебя хватит одного Острецова, – сказал Дувакин.

– Думаю, что на этот раз у Острецова не будет поводов сердиться ни на меня, ни на Свиридову. А у меня есть нужда разобраться кое в чём. Скажем, кто сдунул меня из Синежтура в Аягуз.

– Ну, смотри, – вздохнул Дувакин. – Будь благоразумным. Все ждут новые приключения Лобастова.

Отговорив с Дувакиным, Ковригин заказал услугу в интернете – билет на рейс Москва-Омск с посадкой в Синежтуре. Наталья в театре напримеривалась и заболталась, Ковригин намерен был укладываться спать, но не дождаться Свиридову он, конечно, не мог, а когда она нырнула под одеяло, огорошил её сведениями от Дувакина. Свиридова даже присела на кровати. Потребовала:

– Расскажи поподробнее!

И тут Ковригин понял: огорошила её не публикация пьесы «Веселие царицы Московской» и новых глав Лобастова, а слово «Курьер».

– Значит, курьерша! – взволнованно произнесла она.

Утром Ковригин услышал звонок в дверь, хотел было вскочить, но в спальню заглянула Свиридова, сказала:

– Спи, спи! Ты работал ночью! Я распишусь где надо и отдам твой новый текст.

Вернулась она через десять минут, и было видно, что она не только разочарована, но и расстроена.

– Пигалица какая-то! Явно не Лоренца Козимовна. Как только Дувакин таких курьерш посылает. Держи свой экземпляр!

Ни о каком сне не могло быть и речи! Ковригин выхватил из рук Свиридовой журнал, глаза закрыл, принимая в себя запахи печатного издания. Какие чудаки коммерческие жулики, стараются, ради выгод, заменить книги полумёртвым движением буквенных полосок в оконцах мониторов. Там ведь и страницами, знакомыми с детства, не прошелестишь, пальцем, чуть влажным от нетерпеливой слюны, листок шедевра не перебросишь и уж сразу не вернёшься к тронувшему тебя эпизоду. А картинки? Оживут ли в голых прямугольниках механических устройств, особенно для мальцов, мушкетёры, миледи, странствующий рыцарь Кихот, капитан Немо, коварный пират Сильвер (а они-то мальцам и их воображению необходимы на всю жизнь)? Никогда! Да что тут было разводить теории! Ковригин сидел и упивался десятью полосами «Записок Лобастова» с иллюстрациями графика Николая Попова.