Лягушки королевы. Что делала МИ-6 у крейсера «Орджоникидзе»

Ученые объясняли принцип магнитного удержания плазмы так: «Если мы поместим плазму в сильное магнитное поле, созданное таким образом, чтобы силовые линии этого поля со всех сторон обволакивали ее, то при этом мы можем получить клубок горячей плазмы, который будет висеть в вакууме и не взаимодействовать со стенками сосуда, в котором он находится. Такова сущность магнитного удержания. Она основана на том, что заряженные частицы, из которых состоит плазма, не могут перемещаться свободно поперек магнитного поля. Они могут двигаться только вдоль силовых линий поля».

Зачем это нужно? Для получения практически неограниченного источника энергии. А без нее, как известно, у человечества нет будущего.

Впрочем, у военных были поначалу свои виды на термоядерный синтез. Термоядерный реактор, по их мнению, мог стать источником огромного количества нейтронов, что можно было использовать при производстве расщепляющихся материалов для получения трития — важнейшего компонента термоядерных бомб. Однако, со строительством все большего числа атомных реакторов, военное применение управляемых термоядерных реакций становилось все менее необходимым. А идеи международного сотрудничества в этой области — все более актуальными.

Директор атомного центра в Харуэлле достопочтенный Джон Кокрофт на выступлении академика Курчатова отсутствовал. Получив накануне текст сенсационного доклада советского ученого, он немедленно вылетел в США, чтобы ознакомить с ним своих американских коллег и обсудить перспективы возможных дальнейших действий.

Краткий отчет о докладе Курчатова получил и премьер-министр Энтони Иден. Форин-офис телеграфировал своему послу в Вашингтоне:

«Срочно. Особо важно

Относительно выступления Курчатова в Харуэлле. Информируйте наших американских коллег, что все заявления подтвердились. Это первая опубликованная работа по ядерным реакциям в газоразрядной плазме. Эксперименты выполнены тщательно и глубоко раскрывают природу газового разряда и магнитной гидродинамики».

Курчатов в одночасье стал звездой мирового масштаба. О его докладе трубила вся британская пресса: «Курчатов развеял злые чары своим знаменитым докладом в Харуэлле».

Чтобы рассказать своим читателям об удивительном русском ученом, журналисты «поймали на крючок» переводчика Курчатова Малколма Макинтоша и заставили его рассказать о советском академике-ядерщике. Интервью попало в печать.

Материалы местной прессы об академике Курчатове и его выступлении в британском атомном центре пристально изучал в советском посольстве генерал Серов. К нему стекалась вся агентурная и оперативная информация в связи с пребыванием советской делегации в Англии.

Чем больше хвалебных замечаний об академике Курчатове находил председатель КГБ в британской прессе и донесениях резидентуры, тем мрачнее становилось его состояние.

Генерал не мог и не хотел понять, почему Хрущев взял с собой в поездку за рубеж носителя главных государственных секретов. И более того — дал ему возможность выступить перед врагом с разглашением того, что составляет государственную тайну.

Серов никак не находил себе покоя от праведного гнева. То главное, священное, неприкосновенное, что он защищал от врага все эти годы — государственную безопасность страны, — продавали с молотка за просто так. Генерал не понимал и не принимал этого.

25 апреля, среда.

Лондон,

Рипли-билдинг

Руководство британских спецслужб в этот день, как ни странно, не занимали события, происходившие в Харуэлле, хотя, судя по всему, должны были бы: все-таки русские добровольно делились своими секретами.

Нет. Высоким чинам разведывательных ведомств было, увы, не до этого. Их донимала острая головная боль. Причина ее, впрочем, была предельно ясна: провал операции «Кларет».

Величественность зданий штаб-квартиры Адмиралтейства, где собралась в среду, 25-го, тройка руководителей британских спецслужб, скорее усугубляла глубину назревших проблем, чем настраивала своей монументальной мощью на победный лад. Победой здесь и не пахло.

Рипли-билдиш

В огромном комплексе зданий военно-морского ведомства, пустившего корни на Уайт-холле четверть тысячелетия назад, участники совещания выбрали для его проведения небольшой офис в трехэтажном п-образном здании так называемого Старого Адмиралтейства, которое в 1726 году создал бывший садовник Томас Рипли. Творение садового архитектора носило с тех пор его имя и называлось «Рипли-билдинг». Здесь можно было совещаться, не рискуя оказаться замеченными. Многие помещения пустовали.

На совещание собрались: Си − шеф Сикрет Интеллидженс Сервис генерал-майор Джон Синклер, Ди-Эн-Ай − директор военно-морской разведки Адмиралтейства контр-адмирал Джон Инглис и Ди-Джи — генеральный директор британской контрразведки МИ–5 сэр Дик Уайт.