Лягушки королевы. Что делала МИ-6 у крейсера «Орджоникидзе»

— Что пишешь? Письмо подружке? — спросил он у Питера, увидев на столе исписанный мелким почерком лист бумаги.

— Да нет, сэр, это мой завтрашний отчет для вас.

— Никогда не надо откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, — сказал шеф и взялся изучать написанный отчет.

Через минуту он встал, осушил свой стаканчик с виски, и на прощание сказал:

— И надо было столько писать из-за двух фраз! Перетрудился ты, Пит, езжай-ка домой и отдохни. Завтра можешь не приходить. Кому ты нужен здесь с нездоровой головой?

27 апреля, пятница.

Лондон,

Форин-офис

Завершением визита советской делегации в Великобританию стало подписание взаимного коммюнике — документа декларативного и ни к чему не обязывающего. Он лишь констатировал точки зрения сторон по важнейшим вопросам двусторонних отношений, отмечая то немногое, что совпадало в позициях сторон. Коммюнике подписали Энтони Иден и Николай Булганин в здании британского Форин- офис.

Это важное государственное учреждение возникло в Англии в 1782 году. А собственным роскошным особняком оно обзавелось много позже — в 1868 году. Именно тогда в центре Лондона архитектором Джорджем Гилбертом Скоттом был построен дом, вдохновителем проекта которого оказался тогдашний премьер-министр Великобритании лорд Палмерстон, большой поклонник итальянского классицизма. Неудивительно поэтому, что резиденция британского МИДа оказалась похожа скорее на пышный особняк одного из римских императоров, чем на резиденцию внешнеполитического ведомства.

Лондонский Форин офис

После подписания коммюнике состоялась пресс-конференция, на которой сначала с заявлениями выступили Иден и Булганин, а затем были даны ответы на вопросы журналистов. Их было немало, но ни один из них не касался инцидента, случившегося с коммандером Крэббом 19 апреля. Благодаря усилиям британских спецслужб и молчанию советской стороны, пресса все еще оставалась в неведении о разведывательной операции против советских кораблей и ее трагическом конце.

И заявления лидеров обеих стран по итогам визита, и их ответы на прозвучавшие в ходе пресс-конференции вопросы оказались малоинтересны для газетчиков. Лишь однажды Хрущев, отвечая на вопрос, собирается ли он посетить США, заметил, что «туда даже поваров из СССР не пускают, не то что политиков». И этим высказыванием немного развлек скучавших репортеров.

Гостей ждал поезд в Портсмут.

27 апреля, пятница.

Лондон,

вокзал «Виктория»

Когда Хрущев с Булганиным после короткой церемонии проводов на вокзале, где их встречали 10 дней назад, сели в пульмановский вагон поезда до Портсмута, им показалось, что истекшая декада была не десятидневкой вовсе, а продолжалась, по крайней мере, целый месяц.

Оба политика изрядно устали, хотели спать и отдохнуть хотя бы пару дней. Предстоящий обратный поход на крейсере «Орджоникидзе» в Балтийск давал им такую возможность уже через несколько часов. А спальный вагон производства американской железнодорожной корпорации, основанной небезызвестным Джорджем Пульманом, предоставлял шанс короткого, но хорошего отдыха в пути прямо сейчас.

Поэтому Хрущев с Булганиным сняли с себя пиджаки и обувь и благополучно улеглись на мягкие диваны. Через пару минут состав тронулся. Замелькали краснокирпичные домики вдоль дороги, столь дорогие памяти Никиты Сергеевича по молодым годам в его шахтерской Юзовке.

Набирая скорость, поезд быстро оставил позади и многолюдный лондонский вокзал «Виктория», и гостиницу «Клериджиз» с ее комфортом и уютом, и скучные министерские кабинеты для переговоров, и роскошные парадные залы для приемов, и все-все остальное, что стало теперь историей…

27 апреля, пятница.

Борт крейсера «Орджоникидзе»,

курс Портсмут — Балтийск

Накануне отплытия тяжелые водолазы закончили последний осмотр подводной части корпуса крейсера, не обнаружив на нем ничего подозрительного.

В последний день стоянки в Портсмуте офицеры крейсера разъехались с согласия командира корабля кто на экскурсии, кто в гости. Главмех Романов был приглашен на обед командующим базы английских подлодок. Контр-адмирал Котов стал гостем мэра Портсмута и его семьи. Принимали англичан и на борту крейсера.

Обратный путь до Балтийска Хрущев пребывал в приподнятом настроении. Его радовало весеннее солнце, легкая волна за бортом, уверенный ход могучего крейсера, бодрый вид морских офицеров, управлявших кораблем.

Прощай, Британия!

«Первый» еще не совсем отошел от перипетий только что закончившегося визита. Воспоминания наполняли его гордостью. Советский руководитель впервые побывал на Западе. Сумел показать себя и представить свою страну, как ему казалось, в лучшем свете. Так, во всяком случае, утверждала вся кремлевская рать, окружавшая в поездке Никиту Сергеевича. Так нравилось думать и ему самому.

По пути домой «Первый» пару раз выступал с импровизированными речами на баке перед матросами, беседовал с офицерами, шутил, фотографировался на память. Вникал в премудрости морской службы.