Лиарха

Он говорит об этом настолько буднично, что меня снова бросает в дрожь. Я знаю, что Подводное ведомство — это государство в государстве, в любом регионе Раверхарна они наделены особыми полномочиями, они обращаются к верхушке власти только в случае возникновения каких-то спорных вопросов. Либо когда есть личная заинтересованность кого-то из правителей в рассмотрении того или иного случая. Что, впрочем, возникает нечасто, потому что ныряльщики и связанные с ними так или иначе автоматически приговариваются к смертной казни, и приговор приводится в исполнение прямо в Подводном ведомстве.

Наверное, только сейчас до меня доходит, что это уже приговор.

В ту же минуту мужчина отступает и кивает своему напарнику:

— Она твоя.

Мне стоило немалых усилий остаться на месте. Правда, после следующих слов мужчины я просто приросла к полу.

— Не забывай, что она должна рассказать, кто устроил ей это интервью, и откуда, — он сунул в руки напарнику тапет, — у нее такие знакомства.

— Не волнуйся. Мне она расскажет все.

У меня закружилась голова, но сосредоточиться на этом ощущении не получилось: меня просто схватили за локоть и швырнули в сторону выхода — туда, куда только что ушел говоривший со мной мужчина. Я скосила взгляд на руки агента: они по-прежнему были в перчатках, но вряд ли сейчас меня должно заботить, останутся у меня ожоги от его прикосновений, или нет.

— Я не убивала вашего брата, — сказала я, и лицо его стало просто зверским. — Я даже его не трогала.

Подозреваю, что он не вцепился мне в волосы, исключительно потому что здесь повсюду были камеры. Я их не видела, но предполагала, что они есть — иначе как объяснить тот факт, что агенты появились сразу после того, как я пришла в себя.

— Шагай, — процедил он. — И не открывай рот, пока я не задам вопрос.

Мы вышли в коридор, металлический рукав которого протянулся в обе стороны, не отмеченный ни единой дверью. Впрочем, теперь я уже знала, что местные двери не видны, пока они не откроются.

Я могла бы сбежать отсюда?

Эта мысль пришла спонтанно, как вспышка, но я поняла, что понятия не имею, куда бежать. Все время, пока мы шли, раздавалось лишь эхо наших шагов, рикошетом отражающееся от стен, пола и потолка замкнутого пространства. До той минуты, пока мы не повернули за угол — впереди, в нескольких валлах, находилась уже реальная дверь. Замок был оснащен сканерами и панелью, к которой агент приложил ладонь.

Замок пиликнул, панель загорелась сканером для глаз.

— К стене, — скомандовали мне. — Руки держи так, чтобы я их видел.

Я подчинилась, перевела взгляд наверх.

На меня уставились сразу две камеры. Одна — под углом, чтобы был виден изгиб коридора, оставшегося за спиной, вторая — прямая.

Меня считают пешкой, куклой, которую использовали для интервью и пустили в расход. Это очевидно, потому что рядом со мной только один агент. С другой стороны, он меня вряд ли недооценивает, потому что даже сейчас, когда я стою и держу руки на стене, его ладонь на кобуре.

Оружие, которое, возможно, спасет мне жизнь.

Я же не могу об этом думать серьезно? Или могу?

Дверь открывается: растянувшиеся для меня мгновения выбрасывают в реальность. Реальность такова, что я один на один с въерхом, который меня ненавидит, в лабиринтах Подводного ведомства, и, если меня не убьет он, меня убьет так называемое правосудие.

Наивно было полагать, что что-то изменится после того, как арестуют Ромину Д’ерри. Сейчас она просто мертва, и спустя несколько часов я к ней присоединюсь.

Если ничего не сделаю.

— Шевелись! — выплевывает въерх, с силой ударяет меня в спину, и я спотыкаюсь.

Это получается не нарочно, но очень вовремя. Я просто позволяю себе падать, и, когда он хватает меня за плечо, разворачиваюсь и бью раскрытой ладонью в грудь. Этот выпад в вар-до у нас с Вартасом никогда не получалось отработать нормально, потому что он перекрывает доступ кислорода — на несколько секунд, а следом приходит боль. Дезориентирующая человека или въерха, и мне остается только надеяться, что у меня получилось, потому что до сегодняшнего дня я била исключительно воздух.

То, что у меня получилось, я понимаю, когда вижу, как он хватает ртом воздух, а после его зрачки раскрываются так, что, кажется, ромбы сейчас порвут радужку. Рывком выдергиваю оружие из кобуры и бегу. По коридору вперед — в неизвестность, но там, по крайней мере, у меня есть шанс, потому что там, откуда пришли мы — только голые стены секретных камер и ничего кроме.

Интуиция меня не подводит: за первым же поворотом я вижу лифт. Ударяю в панель, искренне надеясь, что здесь не потребуется подтверждения личности, и она не требуется. Я просто влетаю в кабину, глядя на обозначенные на кнопках уровни. Судя по тому, что показывает панель, сейчас мы под землей, и мне нужен нулевой уровень. Нулевой уровень!