Лиарха

— Лира хочет сказать, что не понимает, как им это удалось, — хмуро произносит Лайтнер. — Это спланированная акция, Дженна к этому основательно подготовилась.

— Дженна? — переспрашивает Лира.

— Неважно.

Он говорит то же, что я думала, когда мы летели сюда. То, что Дженна основательно подготовилась, ясно: зияющая дыра в огромном рекламном экране, протянувшемся между двумя высотками, явно не из детского водяного пистолета сделана. Те люди, которые сейчас бегают по городу, поднимая оружие мертвых политари и военных, к этому отношения не имеют. Здесь явно развернулось что-то посерьезнее. Именно в этой части Четвертого.

Почему?

Ответ приходит сам собой: именно здесь меня забрали в Подводное ведомство. Подводное ведомство находится по этой линии магистрали, только на Третьем. При воспоминании о них и об агенте, который навсегда остался погребенным под упавшим потолком, меня передергивает, но сейчас не время об этом думать. Мне непонятно другое.

— Почему военные отступили? — спрашиваю я у Лайтнера. — Разве они не должны защищать город?

Он молчит и хмурится.

— Нет.

— Нет?!

— Второй и Первый круги защищены системой циклического купола.

— Это что такое?

— Это то немногое, что рассказывал мне отец о системе внутренней безопасности Ландорхорна. Энергетический щит, любая попытка пройти сквозь который любое живое существо превратит в обугленную головешку. В случае, когда ситуация выходит из-под контроля — так, как сейчас, он опускается, отрезая Первый и Второй круг от остальных. Все военные силы стягиваются по периметру Второго, у внутренней стены щита.

— Зачем? Какой в этом смысл?

— Смысл — минимизировать потери въерхов, военных, студентов Кэйпдора, элиты.

— И безвылазно сидеть под куполом, ожидая, пока все утихнет?

Лайтнер смотрит на меня через зеркало заднего вида, потом снова на дорогу.

— Нет.

— Нет?!

— После того, как всё, что нужно, и все, кто нужен, замкнется внутри, начнется зачистка. 

Уже от самого этого слова у меня по коже бежит холодок, поэтому сейчас Лира меня опережает:

— Что такое зачистка?

— С помощью силы въерхов точечные удары по массовым скоплениям мародеров, армии противника, протестующим.

А что? Очень выгодно. Сидишь в своем роскошном доме, отдаешь приказы и смотришь, как рушится город, и армия противника превращается в угольки. Знала ли Дженна о щите и обо всем этом, когда решила затопить Ландорхорн? Не представляю. Но ни в первом, ни во втором случае людям, которые просто оказались на пути столкновения двух стихий, не выжить.

— Потрясающе, — говорю я. — Просто чудесно.

— Не я это придумал, — огрызается Лайтнер. — Но те, кто сейчас творит весь этот беспредел на улицах…

— Их нужно просто убить, так? А заодно всех тех, кто просто случайно оказался рядом?!

Его глаза становятся огненными.

— Лайт, куда мы летим? — в разговор вклинивается Лира.

Лайтнер выдыхает ругательство, а потом подключает тапет к навигатору, заливая координаты.

— Это что? Мыс Гор? Но там же океан, и нам туда нельзя! — выдыхает Лира. — Там могут быть эти ужасные ныряльщики, и…

— Если тебя что-то не устраивает, ты всегда можешь выйти, — сообщаю я.

Судя по сверкнувшим глазам, Лира явно собиралась ответить, но промолчала. Видимо, инстинкт самосохранения в ней оказался сильнее желания высказать мне все, поэтому дальше мы просто летели молча. По практически пустому городу. Мне на глаза не попалось ни единой гусеницы, ни единой платформы, а то, что попалось, лучше бы не попадалось вовсе. Я смотрела на окна домов, жизнь за которыми превратилась в кошмар, начиная со вчерашнего дня. Тот кошмар, в котором мы жили, не шел ни в какое сравнение с тем, что творилось сейчас.

Многие действительно вышли на улицы, недовольные тем, что творили въерхи, но многие оставались дома. Тишина, которая звенела в ушах, нарушалась лишь регулярными объявлениями по громкой связи: «В Ландорхорне введено военное положение. Пожалуйста, оставайтесь дома. Находиться на улицах, а особенно в местах скопления людей, может быть небезопасно».

В свете того, что мне рассказал Лайтнер, это звучало как последнее предупреждение, и с каждым разом все сильнее действовало на нервы. Поэтому я была искренне рада, когда мы вырвались за Пятнадцатый, к океану. От вчерашнего оцепления предсказуемо остались развороченные эйрлаты и тела. Здесь тоже прошла волна, только не такая, какую мы все боялись.

Всю жизнь, начиная с самого детства, меня тянуло к воде. Несмотря на все запреты и угрозы. Вода никогда не казалась мне опасной, и сейчас я понимала, почему.

Гораздо опаснее для Ландорхорна оказались мы сами.

— Лайт, мне страшно! Я имею право знать, куда мы летим, — сдавленно прошептала Лира.

Я в очередной раз подавила желание вышвырнуть ее из эйрлата, сверху добавив ее же собственной сумкой, и уставилась в окно. Было бы чем, заткнула бы уши, а так приходилось выхватывать урывки их разговора:

— … миротворцы.

— Это не опасно? Разве они не преступники?

— Нет. Они…

— … но как же тогда…