Либерализм как слово и символ. Борьба за либеральный бренд в США

Однако очень многие консерваторы уже начали принимать, и весьма охотно, определение «консерватор», доказывая, что консерватизм лучше либерализма. Например, именно тогда политик такого уровня, как сенатор Гласс, впервые заявил, что либерал — это «человек, готовый тратить чужие деньги». Как и следовало ожидать, консерватор определялся как «человек, обладающий здравым смыслом». Эллиот Рузвельт, который порой весьма критично относился к программам отца, «определял либерала как того, кто готов “хоть раз что-то испробовать”, а консерватора — как того, кто “останавливается, смотрит вокруг и прислушивается, прежде чем сделать прыжок”». Один читатель критиковал либералов, определяя их так: «“Либерал” в Конгрессе… это тот, кто всегда либерально тратит деньги налогоплательщиков», а другой защищал консерваторов, утверждая, что основы нашего государства были заложены «консервативной американской философией»365.

Среди консерваторов становилось все больше и больше таких, которые уже не боялись называть себя консерваторами и критиковать либералов. Даже «Де-Мойн Реджистер», газета, как мы видели, одной из первых посетовавшая на то, что ФДР неправильно называют либералом, теперь спокойно принимала новую терминологию и выражала надежду, что Америка «опять вступает в трезво-консервативный период». Одна нью-йоркская политическая группа, настолько реакционная, что члены ее думали, будто Дьюи хочет превратить государство в коммунистическое, учредила новую партию и без колебаний назвала ее консервативной партией366.

Если 1936 год знаменует собой логическое окончание спора о терминах, то 1938 год знаменует начало конца фактического спора. С этого времени наблюдается резкое сокращение количества новостных материалов о либерализме — не потому, что люди перестали пользоваться этим словом, а потому, что либерализм был для них уже не так интересен. О нем постепенно прекращали спорить, и все больше консерваторов соглашались с обозначением «консерватор»367.

Конец публичного спора: 1939—1940 гг.

После 1938 г. интерес инициатора Нового курса был сосредоточен по большей части на международной политике. Рузвельта все больше тревожил мировой политический кризис — как отметили некоторые историки, «он не отказался от Нового курса, но отложил дальнейшие преобразования на будущее»368. Так как президент и американцы стали больше думать о возможной войне, они меньше говорили о термине «либеральный». В 1939 г. один из газетных заголовков возвещал, что демократы, занимающие различные посты, и в том числе начальник Управления социального страхования Пол Макнатт и начальник Национального управления по делам молодежи Обри Уильямс, предсказывают: либерализм будет главным вопросом выборов 1940 г. В действительности главным вопросом политической повестки дня стала национальная оборона369.

Вопрос о праве собственности на слово «либерализм», однако, не был полностью решен, ибо редко какие вопросы решаются окончательно. Проведенное в 1939 г. социологическое исследование показало, что «четыре из десяти избирателей имеют слабое представление о том, что стоит за словами “либерал”, “консерватор” и “радикал”, хотя президент Рузвельт всячески подчеркивал различие между ними»370. Если же мы примем во внимание только начитанную публику, умеющую выражать свое мнение, только тех, кто был лучше информирован о политических проблемах и, вероятно, представлял себе, что означает слово «либерал», тогда мы должны рассмотреть мнения 60% опрошенных — тех, кто смог дать определение словам-символам. Только 1% из тех, кто смог дать какое-то определение этих понятий и у кого были политические убеждения, считали Рузвельта консерватором; 55% полагали, что он либерал, и 41% назвали его радикалом (опрос показал, что большинство назвавших его радикалом принадлежали к республиканцам). Только 5% из тех, кто мог дать какое-то определение понятий и у кого были политические убеждения, считали, что Гувер либерал; 3% почему-то говорили, что он радикал, хотя подавляющее большинство (92%) назвали его консерватором.

Короче говоря, интенсивность обсуждения либерализма, конечно, существенно ослабили слухи о приближающейся войне, но одновременно с этим все больше консерваторов принимали определение «консервативный политик», а общественность в целом сходилась в том, что Рузвельт либерал, а Гувер — нет. Рузвельт завоевал символ, у которого оказался гораздо более долгий век, чем у Нового курса.

Глава 5. Рузвельт и Национальная либеральная партия