Либерализм

Все эти неудобства действуют весьма угнетающе даже в государстве с либеральной конституцией, где активность государства ограничена защитой жизни и собственности граждан. Но они становятся совершенно невыносимыми в интервенционистском или социалистическом государстве. Если административные власти имеют право повсюду вмешиваться по своему собственному усмотрению, если простор в принятии решений, предоставленный судьям и чиновникам, столь широк, что оставляет место и для проявления политических пристрастий, тогда член национального меньшинства оказывается предоставленным произволу и угнетению со стороны чиновников, принадлежащих к правящему большинству. Что происходит, когда школы и церкви также не являются независимыми, а подлежат регулированию со стороны государства, уже обсуждалось.

Именно здесь следует искать корни агрессивного национализма, проявления которого мы сегодня наблюдаем. Попытки усмотреть естественные, а не политические причины острых противоречий, существующих сегодня между народами, абсолютно ошибочны. Все признаки предположительно врожденного чувства антипатии между народами, которые обычно приводятся в доказательство, существуют также и в пределах каждой отдельной нации. Баварцы ненавидят пруссаков, пруссаки – баварцев. Не менее лютая ненависть существует между отдельными группами в Польше и во Франции. Тем не менее в рамках своих стран немцам, полякам и французам удается жить мирно. Особое политическое значение чувству антипатии поляков к немцам и немцев к полякам придает стремление каждого из этих двух народов захватить под свой политический контроль пограничные области, в которых немцы и поляки живут бок о бок, и использовать это для угнетения людей другой национальности. Стремление людей использовать школы, чтобы отдалить детей от языка их родителей, суды и административные учреждения, политические и экономические меры и прямую экспроприацию, чтобы преследовать тех, кто говорит на иностранном языке, разжигает всепожирающий пожар ненависти между народами. Поскольку люди готовы прибегать к силовым методам, чтобы создать благоприятные условия для политического будущего собственной нации, они устанавливают систему угнетения в многоязычных областях, которая угрожает миру во всем мире.

До тех пор пока либеральная программа не будет проводиться на территориях со смешанным национальным населением в полном объеме, ненависть между людьми разных национальностей будет становиться еще более жестокой и продолжать разжигать новые войны и восстания.

5. Империализм

В предыдущие века жажда завоеваний у абсолютных монархов была направлена на расширение сферы их власти и увеличение богатства. Ни один государь не мог быть окончательно могущественным, ибо только силой он мог удержать свою власть в борьбе против внешних и внутренних врагов. Ни у одного государя не могло быть довольно богатства – он нуждался в деньгах для содержания солдат.

Для либерального государства вопрос о том, будут расширены границы его территории или нет, не имеет большого значения. Оно не может стать богаче путем аннексии новых провинций, так как «доход», извлекаемый с территории, должен использоваться на покрытие затрат на ее управление. Для либерального государства, которое не вынашивает никаких агрессивных планов, укрепление военной мощи не является важной проблемой. Так, либеральные парламенты противились любым попыткам увеличить военный потенциал их стран и выступали против любой воинственной и захватнической политики.

Но либеральная политика мира, которая в начале 60-х годов прошлого столетия, когда либерализм одерживал одну победу за другой, считалась гарантированной, по крайней мере в Европе, была основана на допущении, что люди, живущие на каждой территории, будут иметь право сами определять государство, к которому они желают принадлежать. Но поскольку абсолютистские власти не имели намерений мирно отказываться от своих прерогатив, то, для того чтобы обеспечить это право, сначала понадобился ряд нешуточных войн и революций. Свержение иностранного господства в Италии, сохранение немцев в Шлезвиг-Гольштейне перед лицом угрожавшей денационализации, освобождение поляков и южных славян стали возможны только силой оружия. Только в одном из множества мест, где существующий политический порядок оказался противоречащим требованиям права на самоопределение, проблему удалось разрешить мирно: либеральная Англия освободила Ионийские острова. В других местах та же самая ситуация привела к войнам и революциям. Из борьбы за создание объединенного немецкого государства развился катастрофический современный франко-германский конфликт[56]; польский вопрос остался нерешенным, потому что царь подавлял одно восстание за другим; балканский вопрос был урегулирован только частично; а невозможность решения проблемы Габсбургской монархии против воли правящей династии в конце концов привела к инциденту, ставшему непосредственной причиной мировой войны[57].