Либеральный Апокалипсис

— Позвольте, позвольте! — наконец подал голос отец. — В чем, собственно, вы обвиняете моего сына? В том, что он заснял какую-то драку? А как же свобода распространения информации?

— Не драку, — следователь покачал головой, — а убийство, совершенное группой лиц по предварительному сговору с особой жестокостью и цинизмом. Статья 105-2 пункты «д», «ж», «з», а возможно и «к», «л».

— И кого… — Мама не решилась произнести слово «убили».

Но следователь ее вопрос понял прекрасно:

— Людмила Кудряшова Олеговна, пятьдесят семь лет, куратор двадцать четвертого городского лицея. Вчера была убита в собственной квартире. На месте преступления найден айфон вашего сына.

— Так это старуха! — облегченно выдохнула мама.

— Кураторша, — поддержал ее тон отец. — Сама виновата, что подставилась. Помню, и я когда в школе учился, мечтал куратору бошку разбить.

Они как-то сразу смирились, что их сын во всем этом участвовал. Я энергично затряс головой:

— Это не я там был! Я потерял айфон, и кто-то…

Следователь с готовностью закивал. Он ждал этих моих слов:

— Разумеется, разумеется! Проведем экспертизу голоса за кадром, сравним твои биофизические параметры с тем, что зафиксировали камеры наблюдения на лестничной площадке. Следствие разберется, собирайся.

— К…куда? — слова застряли у меня в горле. И ноги сделались ватными, непослушными. И в животе неприятно похолодело.

— Вы хотите его забрать в тюрьму?! — Тут и мама вскочила. — За что? Он ведь только снимал, правда?

— А можно как-то решить с домашним арестом? — подался к следователю отец. — Или с подпиской о невыезде?

Следователь улыбнулся шире, чем прежде.

— Практика показывает, что организатор любительского снаффа как раз и ведет видеосъемку. Но вы правы, решить можно. Если ваш сын согласится сотрудничать со следствием. И для начала назовет имена исполнителей. Исполнительниц.

— Так это девки какие-то устроили? — Отец повернулся ко мне: — Сынок, скажи, кто они. Ты же не виноват!

Я отрицательно покачал головой.

— Жаль. — Следователя мой отказ не смутил. — Тогда советую искать хорошего адвоката. Если окажется, что ваш сын единственный совершеннолетний в банде…

— В банде?! — Мама зажала рот руками и села обратно на стул. Ноги, видно, не держали. А у отца лицо пошло красными пятнами.

— Юрий, ты хоть знаешь, сколько хороший адвокат по умышленным убийствам стоит? Эх, думал тебе «Опель» к сентябрю купить, а ты ради каких-то бандиток…

Рукой махнул, отвернулся. И мне вдруг так обидно стало. «Опель», тот самый, что мы по каталогу смотрели. Красно-оранжевый, трехместный, с двумя пропеллерами. Подумать только, у меня будет собственный винтач! Не будет теперь…

— Умышленное с отягчающими, — добавил масла в огонь следователь. — Так что на ближайшие лет пять вертолет ему не понадобится.

Пять лет?! За какую-то старуху? К обиде добавилась злость. Девки меня попросту подставили, а я их выгораживать должен? С какой радости, если разобраться? Сейлор все равно хотела с крыши прыгать, может, и прыгнет, она ж психованная! Так не одинаково, в тюрьме или на свободе она себе жизнь укоротит?

Я опустил глаза, промямлил:

— Сейлор… то есть, Светлана Мастайкина.

Следователь быстро повернулся ко мне:

— Как? Мастайкина? Ученица лицея, верно?

— Да.

— Молодец, хорошо. А вторая?

Выдавать Марьяшу не хотелось. Лучше, чем она, у меня девчонок не было… Не было, так будут, если в тюрьму не сяду! И вообще, пусть ее папашка отмазывает!

— Мириам Аль-Баради, — еле слышно выдавил из себя.

У отца брови полезли вверх, и опера удивленно переглянулись. А следователь захихикал нервно.

— Дочь вице-мэра?! Очень хорошо! Думаю, вопрос с подпиской о невыезде мы решим незамедлительно.

В наше время судебная машина работает быстро. Недели не прошло, как меня вызвали на оглашение приговора.

Нас провели в небольшую, почти пустую комнату. По одну сторону — информационная панель во всю стену, по другую — дюжина кресел. Я примостился на крайнее, мама и отец — рядом. Больше никого в комнате не было — меня ведь не брали под стражу, и адвоката нанимать не пришлось. Где-то рядом, возможно прямо за стеной, в таких же комнатах сидели Сейлор и Марьяша. Хоть я и убедил себя, что девки сами глупость затеяли, значит, сами и виноваты, что попались, но смотреть в глаза бывшим подругам не хотелось. Следователь пообещал, что и не придется. По крайней мере, ближайшие лет семь.

— Встать, суд идет! — рявкнуло из динамиков.

Родители поспешно вскочили. Разумеется, никакой судья в комнату входить не собирался, — дань традициям. Я тоже нехотя поднялся.

Проиграла бравурная мелодия, стихла. На экране вспыхнула надпись: «Суд приступил к ознакомлению с доводами сторон». Мы вновь сели.

— Не волнуйся, все обойдется. — Мама сжала мне руку. — Следователь обещал.

Я кивнул. Но все равно было как-то муторно. Поскорее бы все закончилось, что ли!