Либеральный русофил. Сэр Исайя Берлин, как создатель современного либерализма

Но на этом месте люди легко (я бы даже написал, неизбежно) впадают в патернализм, который столь яростно отрицался Кантом в его «Критике практического разума»[10]: «…мы признаем, что возможно, а часто — и оправдано принуждение во имя какой-то задачи (скажем, борьбы с правонарушениями или охраны здоровья), которую люди решили бы сами, будь они не столь невежественными, слепыми и порочными. … Поскольку я знаю их подлинные нужды лучше, чем они сами, они не стали бы сопротивляться, если бы были такими же разумными и мудрыми, как я, и так же хорошо понимали свои интересы. Можно пойти и дальше. Можно сказать, что на самом деле они стремятся к тому, чему по своей косности сознательно противятся, так как в них таится некое мистическое начало — латентная воля или “подлинная” цель. Начало это, хотя ему противоречит все, что они чувствуют, делают и говорят, и есть их “истинная” натура, о которой может не знать их бедное эмпирическое “Я”; и считаться надо только с ее желаниями» ([2], стр. 139).

Легко показать, что все самые жесткие и мрачные режимы в истории последних двух-трех веков вырастали именно из этого «положительного» представления о свободе: «Социализированные ее версии, совершенно не похожие друг на друга и друг с другом конфликтующие, таятся в сердцевине многих националистических, коммунистических, авторитарных и тоталитарных убеждений. Развиваясь, эта доктрина могла уплывать далеко от своей рационалистической гавани. Тем не менее именно такую свободу обсуждают, за такую свободу борются и в демократиях, и в диктатурах многих уголков земли» ([2], стр. 153).

И что же прикажете делать — расстаться с надеждой на свободу вовсе?

Плюрализм

Не будем останавливаться на предпринимаемым Берлиным подробном анализе всех предложенных за последние пару веков вариантов, вытекающих из того или другого определения свободы. Сразу перейдем к его ответам на пресловутый вопрос «что делать?».

Изюминка подхода, к которому нас подводит Берлин, состоит в том, что он предлагает заранее смириться с существованием множества суждений о том, что представляет собой свобода. Появляется отвратительно звучащее по-русски слово «плюрализм» (от латинского pluralis — «множественный»), представляющее едва ли не главную красную тряпку для сегодняшних антилибералов всех оттенков, сразу после «демократии» и «прав человека».

Между тем даже сами те, кто называет себя либералами, часто путают плюрализм с толерантностью и мультикультурализмом — всем тем, что борцы «за все хорошее против всего плохого» собрали под общий зонтик идеологии DEI (Diversity, Equity, Inclusion — разнообразие, равенство, вовлеченность). Я отвлекусь от Берлина, и приведу практический пример абсурдности этой идеологии, провозглашающей мирное слияние в едином общественном пространстве носителей разных культур. Это даже не навязшая уже в зубах поддержка палестинских террористов «полезными идиотами» из ЛГБТ-движения, все куда конкретнее: как насчет любимого детского празднества Рождества/Нового года, если ислам запрещает поклонение дереву и изображение людей, в том числе и в виде кукол?