Либертанго

Макса передернуло – «свидание»! Пошлость. Свидание с блондинкой – апофеоз пошлости! Нет, апофеоз – вот он: за ней придется ухаживать. Представился павлин, который, приосанившись и развернув невероятный хвост, ходит (ухаживает) вокруг самки. Дурак дураком! Но павлин, хотя бы, не лицемер…

Что ж… Пускай. Осознанные пошлость и лицемерие на этот раз превратятся… в игру! А играть нужно по правилам: в постель сразу не тащить, делать вид, что ритуалы и приличия хоть что-то значат. И действовать по плану.

План банальный: позвонить, пригласить в ресторан. Ресторан некошерный, работающий в субботу (хорошо, машина есть, а то раньше по шаббатам вообще застревал), а таких ресторанов в Иерусалиме – раз, два и обчелся. Впрочем, в бытность свою с Мариной, да с Ципи еще, когда по пабам да ресторанам куролесили, изучил их неплохо. В одном даже работал на кухне. Туда и отправиться? Там фирменное блюдо – шампиньоны, фаршированные гусиной печенью. Пафосно, но в меру. Есть и нормальная еда: стейки толщиной с кулак – их можно заказать с кровью (снаружи у них корочка, и когда касаешься ножом, они вздыхают, будто живые).

Придется, конечно, раскошелиться. Марина обычно платила за двоих, с Ципи – каждый за себя. Но сейчас, разумеется, иной случай: игра по правилам! А сам кругом должен, на счету минус…

Итак, забрать из общежития на машине. Найти темы для разговора. (Что там она учит? Дан говорил: историю искусств. Здесь, конечно, пробел…) Из ресторана везти в «красивое место» (аборигены всегда это девушкам предлагают, буду как все, ура!). «Променад» – самое подходящее из «красивых мест»: Иерусалим под тобой как на ладони, весь в огнях. Ветер лупит – романтика!

Дальше. Домой не приглашать: откажется. Да еще, чего доброго, обидится: мол, за кого ты меня принимаешь?! Отвезти обратно, договориться о следующей встрече. Ну, или не договориться (может, вообще невмоготу окажется; или она не захочет).

На вторую встречу явиться с цветами (Макса вновь передернуло). Или цветы – на первое свидание? (Нет-нет, так не могу, это слишком! Цветы – на второе.) Приехать, значит, с дурацкими этими цветами, отвезти в какой-нибудь паб, выпить по коктейлю и… ко мне! (Если тянуть – подумает, тормоз.)

Дома: красное вино, шоколад, фрукты (всё подготовить, чтобы не шастать по квартире на кухню и обратно), гитара (продумать репертуар). А там можно и…

С готовым планом не так страшно. Но внутри всё равно что-то подрагивает. Собраться с духом и – звонить.

И Макс позвонил. И план сработал.

После ресторана они поехали на «Променад». Там было по-настоящему ветрено, и Лана начала мерзнуть (она не сказала, но Макс догадался). Тогда он накинул на нее свою куртку – и стал мерзнуть сам. Вдобавок, он не очень понимал, о чём еще говорить: с момента их встречи он с трудом выискивал темы для разговора. Хорошо хоть, у них нашлись общие знакомые: тот же Дан, например.

Да еще ее лучшей подругой оказалась Карина (упс!). Лана сама не рада была, что о ней вспомнила, и поспешила эту тему замять. В общем, беседа не то, чтобы текла, а, скорее, неуклюже переваливалась с одной темы на другую. Но могло быть хуже. В целом Лана оказалась милым и вполне земным существом: средний рост, аккуратная фигурка…

Когда замерз и исчерпал темы для разговора, Макс подумал, что пора осуществить следующий пункт плана: вернуть девушку домой. Но было рано – восемь вечера, – а Лана, судя по всему, готова была гулять с ним хоть до утра. Не зная, чем оправдать спешку и не придумав лучшего, он из вежливости (а отчасти из хулиганства) предложил поехать к нему, чувствуя, что та не обидится. Но он не сомневался, что девушка скромно откажется.

Она согласилась! Это шло вразрез плану, но отступать было некуда.

Дома нашлась бутылка вина (за пару недель до этого он ездил в Латрунский монастырь, где из лозы, завезенной в Святую Землю во времена наполеоновской кампании, делали его любимый «Каберне Совиньон»). Нашелся и шоколад. Фруктов не обнаружилось. И репертуар не был продуман.

Впрочем, Макс не предполагал сильно отклоняться от плана. Он его подкорректировал, и теперь собирался, сидя в тепле, развлечь девушку и отвезти затем в общежитие.

Говорить особо было не о чем, оставалось пить вино и петь песни.

В пальцы легла отдающая питерской подворотней «Восьмиклассница».

Затем – для контраста – песня на английском: «Пинк Флойд» – «Wish You Were Here» (с полноценным проигрышем).

И наконец вступила тяжелая лирическая артиллерия:

Влажный блеск наших глаз,

Все соседи просто ненавидят нас.

А нам на них наплевать,

У тебя есть я, а у меня – диван-кровать…

Остаемся одни,

Поспешно гасим огни

И никогда не скучаем.

И пусть сосед извинит,

За то, что всю ночь звенит

Ложечка в чашке чая.

Ты говоришь, я так хорош.