Либертанго

Бог, конечно, насмехался над его планами, но и не лишал остатков иллюзии, что тот хозяин своей судьбы. Меняя автобусы, Макс вернулся в общежитие с запасными ключами и отвез Лану в паб, где они выпили по коктейлю.

Оттуда поехали к нему. Петь песни не пришлось: Лана чувствовала, что после всех стараний и треволнений Макса нужно (и самое время) успокоить и даже вознаградить.

Он проснулся первым, угадал рядом Лану и легонько поцеловал в плечо: проснется или нет? Проснулась и прижалась к нему. И снова уснула.

Поздним утром, окончательно пробудившись, они вылезли на кухню. Лана вызвалась приготовить завтрак из того, что найдется, и Макс показал ей в холодильнике свою полку. Та выложила помидоры, болгарский перец, репчатый лук, авокадо, сметану и майонез. Поставила варить яйца.

В проеме возник заспанный Андрей.

– Макс начинает новую жизнь, – мрачно прокомментировал он.

Андрей стоял в дверях, переводя взгляд с Ланы на продукты на столе, оттуда – на кастрюльку на плите, и обратно – на споро кромсающую ингредиенты девушку. Наконец произнес:

– Два салата!

Неудавшийся бармен знал толк в совместимости компонентов. Лана действительно приготовила салат из авокадо с луком, яйцами и майонезом и овощной салат со сметаной. Предложили Андрею, но тот отказался и ушел к себе, а вскоре вернулся с сигаретами. Пришла Рыба и тоже закурила. Поев, закурил и Макс.

Когда кухня погрузилась в привычную пелену и утратила навязчивую определенность, из дымки соткался Петя Чел и принялся скручивать косяк. Макс почувствовал, что Лану пора уводить: обстановка становилась чересчур для нее экзотичной.

– Береги Макса, – напутствовал Лану Петя Чел. – Он – великий прозаик.

– Про каких еще заек?! – отшутился Макс, вываливаясь из призрачной кухни в реальный мир.

***

Бюрократическая машина наконец со скрежетом провернулась, и Максу выплатили вожделенные автомобильные деньги. Он немедленно отдал долг Андрею, присовокупив к банковскому чеку бутылку виски.

Теперь можно было подумать и об отдельном жилье: за годы жизни «на флэту» соседи Максу поднадоели, лица гостей примелькались, да и сама идея непрерывной тусовки себя исчерпала. Не последним был и вопрос самоидентификации: хиппи или всё-таки яппи?

Узнав о намерениях Макса, Лана сперва намеками, а затем и напрямик (ибо намеки тот понимать отказывался) вопросила, почему бы им в этой связи не съехаться, чтобы отныне жить вместе (вскоре она должна была закончить учебу и в любом случае выселялась из общежития).

Но Максова жизнь и так уже напоминала виденный однажды кошмарный сон. Почувствовав непреклонность, Лана отступилась. Или, по крайней мере, сделала вид.

К этому времени они встречались уже год: как правило, пару раз на неделе и изредка – по выходным. Иногда они отправлялись к друзьям, в кино, в бар. Чаще сходу заваливались в постель.

С Ланой Макс скучал: он не чувствовал в ней жизни. Со временем у них образовался круг общих знакомых, им теперь было что вспомнить и о чём поболтать. Но все эти разговоры никуда не вели – общение напоминало игру в одни ворота.

Однажды, где-то через месяц после знакомства, в надежде хоть как-то расшевелить Лану и увидеть наконец живую реакцию, Макс заявился к ней в байкерской косухе черной кожи. Из-под расстегнутой куртки виднелась футболка с черепом. Ниже – рваные джинсы и «Мартинсы».

Прежде Лана видела его лишь в образе приличного человека, так что ожидалось, что внезапная перемена вызовет хоть какую-нибудь реакцию. Но она вообще не отреагировала! Словно бы даже не заметила.

Последние месяцы он заезжал к ней заодно по дороге из университета, где дважды в неделю занимался французским (в жизни ощущался застой, а овладение новым языком давало иллюзию прогресса). Такой режим встреч был несомненно хамским (особенно вот это «по дороге» и «заодно»), и Макс отдавал себе в этом отчет. Подсознательно он хотел ее спровоцировать, хоть как-то вдохнуть в отношения жизнь. И утыкался в тупик: Лану всё это, похоже, устраивало.

Впрочем, что ему беспокоиться? Общения и без того хватает, сексуально он удовлетворен, обязательств никаких. Личная жизнь налажена, и он не чувствует себя дураком.

Макс снял квартиру-студию. В приоритете были цена, так что странности в дизайне жилища его не остановили. Квартира располагалась в полуподвале – в самом верху стены имелось зарешеченное окошко. С высокого потолка свисал огромный хромированный вентилятор.

По-настоящему странной была кровать: двуспальная, одной своей половиной она лежала на платяном шкафу, так что другая половина козырьком нависала на высоте человеческого роста (подходя к дверцам шкафа, Максу приходилось чуть пригибаться). «Козырек» за углы крепился цепями к потолку. Чтобы забираться на кровать, к торцу шкафа была привинчена хромированная металлическая лесенка с поручнем.

Посреди стены висела порядком измочаленная черная кожаная плеть.

– Осталось от прежних жильцов, – пояснил владелец квартиры. – Можешь выкинуть.

Плеть была Максу не нужна, но она органично дополняла интерьер и осталась висеть на стене.

***