Либретто

– Смотри туда! – показал он на вход. – Две кукушки стоят. Они. – Даня ткнул пальцем в пустоту.

– Пиздец… – разочарованно простонал Антон, повернув голову в сторону входа. – Какие-то отличницы.

– Нормально… Я пошёл «склею» вон ту, что повыше, с кудряшками. Твоя –вторая! – бросил он Антону, отходя от стола.

– Да мне похую уже… Тащи хоть кого–нибудь, брат!

Преодолев пятнадцать метров зала, наполненного танцующими телами, Данила остановился напротив подружек. Та, что ему понравилась, была белокурой красоткой, локоны волос которой немного не доходили до её плеч. С чертами девочки и телом молодой женщины, девушка в Даниле пробудила животную похоть, и он решил во что бы то ни стало, переспать с ней. Пусть даже и через год, два, три – всё равно… Невысокого роста – её большие карие глаза дотянулись бы до его глаз только лишь встань она на цыпочки – она не была красавицей в принятом смысле этого слова и образа – её портили чересчур увесистые скулы, но привлекательности ей было не занимать, а скулы, со временем, могли вообще стать её достоинством, а не недостатком.

Подружка же была типичной некрасивой представительницей красивой подруги – брюнетка, совсем мелкая, с животиком, прыщами, канапушками и висячими сиськами – ей было лет 12, не больше.

– Привет, девчонки! – Данила улыбнулся до ушей лучшей своей улыбкой и решил давить на возраст, типа он «старший товарищ», который всё покажет и всё объяснит, который всё знает и который не такой, как все эти малолетки – лишь бы кому – нибудь «вставить», нет! Он – мужчина! И с ним не страшно… – Чего стоите тут, как сиротинушки? Все уже на «другом берегу» этой ночи, сестрёнки! – подбодрил он и посмотрел в глаза той самой, которую выбрал. Она, смутившись и зарумянившись, отвела взгляд. Данила понял, что она станет Его. – Пойдемте к нам, – предложил Данила и слегка дотронулся до плеча подруги своей «жертвы». Он понял, что, если заартачится этот мелкий и страшный «гиббон», его «рыбка» сорвётся с крючка – эта страшная подруга уведет Её домой. – Вон наш столик, – Даня указал в сторону столика, где сидел Антоха – тот, как дебил, махал своей клешнёй. – Посидим, стихи почитаем друг другу, – рассмеялся Данила. – Я сейчас как раз читаю Роберта Фроста – это мощный американский поэт середины двадцатого века, можно сказать, символ эпохи…

– Мы не знаем никаких стихов, – задрал нос «Гиббон». Вид у этой девочки был такой, что ей и в самом деле тут было делать нечего, и Даниле не терпелось отправить её домой смотреть «Спокойной ночи малыши», но пока ругаться было ни к чему.

– Да, любовь моя, я знаю, – на этот раз он посмотрел на кудрявую девочку и на какой-то миг ему вдруг показалось, что вся чистота этого Мира и вся его невинность сосредоточена прямо здесь и сейчас, перед ним – в Ней. Что-то защемило в сердце, и пелена упала с его глаз… Захотелось всё бросить, уйти домой и утонуть в какой – нибудь классной книге, как в детстве. Что он тут пытается сделать? Трахнуть ребёнка? Это же ужасно… Да, между ними лет шесть разницы, и когда ему будет 25, а ей – 19, этого никто не заметит, но сейчас… Это была разница в целую жизнь.

Девушка заметила внезапную перемену в незнакомце, который ей понравился с первых секунд, но теперь… Эти глаза его, такие печальные и одинокие, наполненные всеми цветами печали, пленили её. Она поняла, что он – особенный. К тому же и возраст был такой, когда ты пару лет осознавала свою сексуальность, а теперь нетерпелось ее куда – нибудь «применить», но было страшно – об этом ведь мог узнать весь белый Свет! Этот же молодой человек внушил ей доверие, она его совсем не знала, но она потянулась к нему, сама того не понимая. – Я всему Вас научу, милые дамы. – Данила вновь стал самим собой. – Кстати, – Данила, – представился он. – Там, за столиком, Антон – мой друг, – Данила протянул руку сначала кудрявой.

– Марина, – Марина крепко пожала руку Даниле и ещё больше понравилась ему.

– Нас охранник не пустит, – нерешительно пробубнила «Гиббон».

– Пустит, не бойся. Идите к столику, я с ним поговорю.

Девчонки робко сдвинулись с места.

Охранник бдительно блюдил за всеми, кто, по простоте своей душевной, стеснялся пройти в зал. Эта скрытая честность сама за себя говорила, что они – малолетки и находятся здесь они под страхом батиного ремня или маминого кипятильника, но ведь ИНТЕРЕСНО, блять!

– Эй вы! Две… «Куда тащитесь?» – строго пробасил он.

– Да со мной они, братан, – Данила приветливо приобнял охранника. – Там таких, как эти, полный зал уже, – шепнул он охраннику на ухо. – Ну тебе не один хер: двумя больше – двумя меньше, а? – Данила улыбнулся и упёрся носом охраннику в щёку, суя ему в карман полтинник. – Ну?..

– Да идите ради бога, – отмахнулся от Данилы охранник. – Менты только если нагрянут – сам разбирайся, понял?

– Понял. Часто приезжают?

– Нет, но бывает… Я махну тебе, если что. Ты только поглядывай на меня.

– По рукам, братан!.. Ты не воевал?

– Нет, – охранник мотнул головой и стало ясно, что продолжать разговор он не намерен.

Даня пошёл к своему столику.