Личная жизнь шпиона. Книга первая

— Вот письма от государственных и партийных организаций, — Бакланов сделался серьезным, он водил толстым пальцем по машинописным строчкам, будто боялся потерять, где читает. — Вот со Старой площади, из Мособлисполкома. Надо помочь в изготовлении памятника из темного гранита. А вот это от ваших соседей, из Министерства иностранных дел. У старшего референта умерла старуха мать. А я должен помочь… Чем? Стать ему второй матерью, референту этому?

— Насчет меня в вашем главке все решили. Иначе бы я не приехал.

Бакланов не услышал.

— Вот, взгляните, — он раскрыв второй скоросшиватель. — Письмо за подписью генерального директора ТАСС, у специального корреспондента родственник дуба врезал. Вот из Моссовета, вот из Госснаба, из министерства легкой промышленности… И для всех я должен разбиться в лепешку. А вот ваше письмо, из министерства Внешней торговли. «Прошу помочь в изготовлении…» И так далее. Вокруг начальства много, плюнешь — обязательно попадешь в начальника. А я один. И не могу для всех стать кормящей матерью.

— Мы уже договорились с Осадчим. Он подписал все документы. Нам осталось решить, что будет вырезано на полированном граните. Лицо жены, то есть ее портрет по фотографии. Ну, парочка гвоздик…

— Слушай, не поминай в этих стенах Осадчего. Что б ему… Он дров наломал, а мне отвечать? Большие люди из обкома партии за него слово замолвили. Поэтому он еще на свободе. Меня вызвали в главк и сказали: всю филькину грамоту, все, что Осадчий подписал, выбросить в мусор. Вот так… Я вам соболезную. Гранит, чтобы вы знали, — строго фондируемый материал. Пишите письма хоть целый день, — гранита не дадут. Ни на один кубометр. Тебя поставят в очередь. Нет, не с простыми смертными. А вот с этими товарищами, из папки. В льготную короткую очередь. Через какое-то время получите памятник. Два-три года можно подождать. Еще вопросы?

Разин залез во внутренний карман, достал комитетское удостоверение, раскрыв его, сунул под нос Бакланова. Тот внимательно прочитал и сделал вид, что он воробей стрелянный, красной книжечкой его не испугаешь, и вообще, — сейчас не тридцать седьмой год. Высморкался в платок и сказал:

— Майор КГБ… Ты же вроде из министерства…

— Я на двух работах кручусь. Ты меня хотел разозлить и разозлил. На обратной дороге заеду в одну контору и поинтересуюсь… Откуда ты такой взялся. У тебя наверняка биография интересная. И приведу к тебе хороших ревизоров.

Разин сделал вид, что собирается подняться и уйти, Бакланов встал первым.

— Ладно, майор, не горячитесь. Пойдем, материал посмотрим.

* * *

Дождь перестал, ветер затих и стало светлее. Они вышли на задний двор, где перед мастерскими на деревянном настиле лежала гранитная глыба до плеча Бакланову, с одной стороны уже ровно обрезанная и отполированная. Бакланов, наклонившись, вгляделся в фактуру камня, сжал кулак и поднял большой палец.

— Вот такой материал, — сказал он. — Портрет сделаем. Под портретом пару гвоздик. Или, хочешь, сделаем ее цветную фотографию на фаянсе? Нет? А тут будет цветник. Метр сорок на семьдесят. В лучшем виде. Доволен?

— Еще бы…

— Слушай, просьба есть. У моей жены новая машина, «лада» седьмая. Мне нужна японская магнитола с колонками, ну, все как полагается. Желательно «сони». Десяток кассет, фирменных. Музыку мне ребята запишут. И еще чехлы, пятнистые, с ворсом… Я такие видел у одного… Ну, вроде из леопардовой шкуры. Жена спит, а у меня нет валюты, чтобы эти чертовы леопардовые чехлы купить.

— Ты говорил, что жена скончалась?

— Майор, не ловите меня на слове. Господи… Та скончалась, скоропостижно. Но на земле есть и другие женщины. Приезжайте через неделю, внесете в кассу две тысячи пятьсот. За музыку и чехлы я рублями отдам, — без вопросов. Ну, сколько скажешь.

Из мастерских вышли работяги в комбинезонах, ждали от Бакланова какой-то команды, но тот в их сторону не посмотрел. Проводил до машины московского гостя и стал показывать, как лучше добраться до шоссе, не выезжая на старую грунтовку.

Новая дорога на Москву, которую показал Бакланов, была асфальтированной. Проехав пару километров, Разин свернул к длинному дому без окон, видимо, раньше там помещался коровник, а сейчас склад. Одна створка ворот была распахнута. Встретил его дядька в ватнике и резиновых сапогах. Разин достал из кармана плаща поллитровку «пшеничной» и спросил, нет ли на складе азотированной селитры. Оказалось, что есть. Мужик, не набивая цену, дотащил до машины и бросил в багажник четыре мешка по двадцать килограммов и получил свой бонус.

Глава 19

Разин вернулся в Москву днем, но, казалось, наступил поздний вечер. Нависли тяжелые тучи, закрывшие собой все небо, собирался дождь. Разин остановился возле большого комиссионного магазина рядом со станцией метро Алексеевская. Достал сумку с вещами и продолговатую коробку. В комиссионке он побродил по залу, приглядываясь к ценникам. В служебном помещении, в узком коридорчике, который заканчивался прилавком, принимали вещи на комиссию.