Личная жизнь шпиона. Книга первая

Он рассказал о том, что произошло внизу, ответил на вопросы. Теперь было заметно, что устал не только он один. Концовка была немного скомкана. Седой поблагодарил Разина за рассказ, посмотрел на часы и сказал, что со временем просто беда, рассчитывали закончить опрос за полтора часа, а разговаривали почти пять.

* * *

Разин вышел в коридор, где скучал Валентин, поднялся наверх. В комнате было прохладно, свет включен в обеих комнатах. Он лег на кровать, полчаса лежал с закрытыми глазами, казалось, что по-прежнему горел яркий свет, а он сидел пред макетом гаража и что-то говорил. Разин лежал бы так еще хоть целый час или целую вечность, но зазвонил телефон на тумбочке. Подполковник Котов, который встречал его утром, спросил, не поужинает ли Разин в его компании, если не против, — тогда пусть топает на первый этаж, они перекусят и выпьют по рюмке беленькой.

Хотелось отказаться, но, услышав про водку, он передумал. Котову то ли скучно было, то ли начальство обязало его написать рапорт: впечатления о Разине и темы, которых касались в разговоре.

Они посидели у телевизора, поужинали и даже не осилили поллитровку «столичной». Разина после теста клонило в сон. Котов не знал, о чем можно говорить с новым человеком, о чем нельзя, поэтому поболтал о погоде, о его деревенской родне, сыне и внуке. Он рассказал, что тесть живет в Ростовской области, у старика свое хозяйство, поросята, яблоневый сад. Живут со старухой так, что и райской жизни не надо, они уже в раю. Все свое, пенсию платят, сад и огород, так тестю мало, еще счетоводом подрабатывает, на полставки. От щедрот своих старик балует родню соленьями и не только… Котов щелкнул по горлу пальцем.

Разин сказал, что после таких рассказов хочется самому все бросить к чертовой матери, поехать в Ростовскую область, записаться в колхоз и своими руками заложить яблоневый сад. И поросят заодно завести. Они рассмеялись. Разин спросил себя: про тестя Котов врет или говорит правду, приукрашивая счастливую колхозную жизнь? Котову здесь и поговорить особо не с кем. Да и какие темы для разговора сейчас можно считать безопасными? О женщинах нельзя, о пьянстве тоже, о деньгах нельзя, любимую партию не тронь, о недостатках ни-ни, про успехи социалистической экономики лучше не вспоминать, да и где они, эти успехи…

Когда подняли по последней рюмке, Котов вздохнул с облегчением, будто тяготился обществом чужого человека. Такая у него служба, ничего сказать нельзя, ни единого лишнего слова. Мало того, иногда пугают не собственные слова, а свои же мысли. Бывает, ночью приснится или вдруг в голову вступит нечто такое, за что в прежние времена к стенке ставили без суда, а сейчас только из партии исключают и с работы гонят. А ведь подполковник Котов не рыба, чтобы всю жизнь молчать, ему тоже хочется пошевелить языком, особенно во время застолья. Но в заначке всегда остаются нейтральные спасительные темы: капризы погоды и мифический тесть с яблоневым садом и поросятами. Вот он и врет, чтобы не сидеть дураком.

* * *

Разин поблагодарил за угощение, поднялся в номер и оделся. Вышел на воздух и остановился, на втором этаже в четырех окнах есть свет, на третьем этаже горело три окна. Наверное, Разин тут такой не один, по соседству мается еще какой-нибудь горемыка, в нем тоже сомневаются товарищи, мучают вопросами, умными и не очень, выворачивают душу, лезут туда немытыми ручищами. Разин обошел корпус, заметив, что какие-то мужчины гуляют неподалеку, делая вид, что заняты своим разговором.

После ужина стало клонить в сон, он поднялся к себе, чувствуя внезапную слабость. Скинул одежду, лег на кровать, потянулся к лампе выключить свет, но, кажется, так и заснул с вытянутой рукой. Он провалился в сон, какой-то странный, похожий на явь. В этом сне было душно, пахло аптекой. У его кровати сидели двое незнакомцев, они старались его растормошить, держали за руку, даже хлопали по щеке, будто хотели разбудить, но не могли. Пришел человек в белом халате, видимо, врач. Он сел ближе других, померил давление, взял из вены кровь и сделал два укола в плечо.

После укола стало тепло и приятно на душе, будто с нее свалился тяжкий груз. Захотелось рассказать этим симпатичным людям, которые пришли просто по-соседски поболтать, что-то занимательное. Появился недавний собутыльник подполковник Котов. Один мужчина сказал, что Котов перестарался с угощением, — и все заулыбались. Разину стало казаться, что его сущность разделилась на две части, одна часть хотела веселья, дружеских разговоров, другая часть будто омертвела и не давала ответить на вопросы, свободно высказать то, что приходило в голову.