Личная жизнь шпиона. Книга вторая

— Эти парни проходили у него, как агенты нелегалы. Якобы он их завербовал, когда сам работал в США. На бумаге все выглядело весьма убедительно. Была отчетность, судя по ней, ПГУ имеет целую агентурную сеть, и не одну, на Восточном побережье Соединенных Штатов. Курирует нелегалов полковник Иван Андреевич Колодный. Он, насколько мне известно, получал благодарности и даже государственные награды за свою деятельность, в том числе за якобы созданную им лично сеть нелегалов.

— Значит, вы утверждаете, что полковник Колодный…

— Да, я утверждаю, что полковник Колодный и генерал Деев, курирующие эти вопросы, расхищают крупные суммы в валюте, и берусь это доказать. Я передам вам архив, собранный на протяжении многих лет. И вы сделаете те же выводы…

— Хорошо. В мы еще вернемся к этим темам. А сейчас пара уточнений. Вы получали товар для продажи непосредственно из Москвы?

— Нет, ценности шли сначала в ГДР, а затем в Западную Германию и Францию, подставным фирмам, которые якобы торгуют ювелирными изделиями. Я заключал с ними фиктивные сделки, якобы покупал товар в Европе и ввозил его в Америку. Все официально. Но часть товара, наиболее ценные вещи, приходили контрабандой, в обход таможни. Это еще одна причина, по которой мои кураторы не хотели вести продажи через аукционы и через крупных антикваров. Я продавал контрабанду за наличные, оставлял выручку на двух квартирах, оборудованных для хранения большой массы денег. Там можно было хранить хоть тонну наличности. Однако та и другая квартиры были обворованы. Часть денег воры унесли. В полицию никто не обращался. Адреса сменили, переоборудовали под тайники новые квартиры.

— Когда произошли кражи?

— Одна полтора года, другая семь месяцев назад.

— Сколько денег было похищено в общей сложности?

— Я не знаю точной цифры. По моим подсчетам, в общей сложности около полутора миллионов долларов.

* * *

Разин выключил магнитофон в половине шестого вечера. Он видел, как открылись ворота и оттуда выехало три машины. Спустя некоторое время появился Платт. Он прошел пару кварталов вдоль улицы, свернул в переулок и пропал в парадном, постоял минут пять между этажами, через окно наблюдая за тем, что происходит внизу. Убедившись, что его никто не провожает, вышел, огляделся и пошел дальше.

Вскоре Разин подобрал его на перекрестке. Платт сел на задний диван, поставил портфель и сказал:

— Ну вот, кажется, дело пошло.

— Какое впечатление произвел следователь?

— Он внимателен к деталям. Но не разбирается ни в ювелирном искусстве, ни в иконах… Впрочем, это не так важно. Ведь существует архив. И следствие может обратиться к консультантам. А с Ушаковым мы найдем общий язык. Кстати, он дал мне свою визитную карточку. Даже с обратной стороны записал домашний телефон. И сказал, что могу звонить в любое время дня и ночи.

Платт достал карточку, отдал ее Разину и сказал:

— Алеша, тебе надо уезжать. Если что-то случится со мной, ты знаешь, где спрятан архив. Ты мне нужен живым и здоровым. Если нас двоих возьмут, все пойдет прахом…

— Согласен, мой друг, — кивнул Разин. — Но сначала надо записать на пленку еще хотя бы два-три ваших собеседования. И оставить кассеты в надежном месте. При плохом стечении обстоятельств, в Генпрокуратуре уничтожат протоколы и записи. И скажут, что знать ничего не знают, никакие беседы не проводили. Наберись терпения. Скоро я исчезну. Еще скучать будешь.

Разин высадил Платта возле одной из станций метро и отправился на съемную квартиру.

Глава 34

Стивен Платт, как обычно, проснулся около семи утра, принял душ и налил большую чашку растворимого кофе, добавил сахара и молока. Вышел на балкон, с которого открывался отличный вид на парк. Прозрачный воздух весны был наполнен запахами оттаявшей земли, капелью, розовым утренним светом и томительным ожиданием. Весна обманывала человека, обещая бескорыстную любовь и осуществление тайных желаний.

Он стоял, поставив локти на перила, пил кофе и бездумно смотрел на голые деревья, на машины, двигавшиеся вдоль улицы, и мелкие фигурки людей. А потом подумал, что еще месяц-другой, а, может быть, и того меньше, — и все кончится. Он сможет уехать, куда захочет, провести там год-полтора, чтобы убедиться — теперь его никто не ищет, можно вернуться на родину, прожить оставшуюся жизнь так, как захочет он сам, а не как хотят чужие люди. Интересно, а как он проведет остаток жизни? На самом деле, это серьезный вопрос, но Платт никогда всерьез не думал о старости, будучи уверенным, что до нее вряд ли доживет.

Он пришел на кухню с пустой чашкой и включил воду, когда зазвонил телефон.

— Привет, старина, — сказал Разин. — Наслаждаешься жизнью?

— Как ты угадал?

— Просто сегодня день такой. Чувствуется, что лето уже совсем скоро.

— Ты взял билет? — Платт сполоснул чашку и поставил ее на полку.

— Да. Завтра уезжаю. Звоню, чтобы попрощаться.

— Желаю удачи, дружище. Береги себя.

— Я еще позвоню, — ответил Разин. — Вечером. А днем я хочу заняться тем… Ну, чем занимался вчера. Послушаю твои разговоры с прокурором.

Платт не стал спорить, попрощался и положил трубку.