Личная жизнь шпиона. Книга вторая

— Совершенно верно, пятнадцатый. Но откуда взялась эта икона, как она попала ко мне, кто ей владел до меня? Может быть, на ней кровь. Каждое произведение искусства, икона в том числе, должно иметь свою родословную. Сопроводительные документы, в которых прописана его история. Я, как продавец, должен знать, из какого она храма, кто и в какие годы ей владел. Имена владельцев. Покупатель должен быть уверен, что икона оказалась у продавца легально, что товар не ворованный. Только тогда можно получить полную цену. Украденные вещи можно сбыть за десять процентов их номинальной цены — это правило. Все остальное — исключения. Многие вещи, которыми я торгую, — сомнительного происхождения. По этой причине я не могу взять полную стоимость.

— Вы высказывали эти соображения Колодному?

— Мы говорили об этом, и не раз. Я предлагал моим кураторам разделить товар на два потока. Легальный и нелегальный. Скажем, продавать через меня не слишком ценные изделия, с сомнительной репутацией. А произведения искусства, на которые есть документы, реализовывать открыто, по полной цене. От продажи старинных икон и лучших русских антикварных вещей, вроде Фаберже, надо вовсе отказаться. Выходить на торги через европейские и американские аукционы. Это мгновенно увеличит выручку во много раз.

— И каков был ответ?

— На словах полковник Колодный и генерал Деев были согласны. Но время шло, ничего не менялось, первоклассный товар уходил за гроши. За границей я последний раз виделся с Деевым семь месяцев назад в Австрии, в Вене. И спросил, что решили с легальными аукционами? Он ответил, что самое высокое начальство, те два-три человека, которые сидят на самом верху и принимают решения, — пока что против этой идеи. Они якобы считают, что открытые торги могут вызвать газетные публикации и ажиотаж. И все кончится международным скандалом. Я уверен, что Деев никому не докладывал. Что именно отправлять на продажу, — решают он и Колодный.

— Но почему, по мнению Деева, скандал, если все законно? Он вам это объяснил?

— Деев сказал так: если журналисты узнают, что на самом деле произведения искусства поступают к тебе не из музеев или частных коллекций, а из неких запасников Гохрана, руководит торговлей не Министерство внешней торговли, а КГБ, выручка частично уходит на подрывную и шпионскую работу на территории США… В этом случае журналисты и гуманитарная общественность будут в шоке. Он сказал, что американцы будут муссировать этот скандал годами. Слухи дойдут до Союза и будут подхвачены всякими отщепенцами.

— Кем именно, он не пояснил?

— Инакомыслящими, диссидентами… Они, якобы, будут болтать всякий вздор, что КГБ распродает народное достояние. Никто не хочет скандала, поэтому все останется, как есть. Я ответил: на деньгах от продаж не будет написано, что они пойдут на подрывную деятельность и шпионаж. Это просто деньги. Если уж Деев мучается фантомными страхами, можно передать антиквариат Внешторгу. Пусть он возится. И КГБ, и Министерство внешней торговли — это не частные лавочки, а государственные структуры. Кто бы не продавал ценности, деньги все рано останутся у государства. Но Деев и слышать ничего не хотел. В конце разговора он мимоходом обмолвился, что Внешторг к распродажам уже подключили. Он будет заниматься живописью, русской и европейской, участвовать в открытых аукционах.

— Вы еще кому-то еще говорили о ваших идеях?

— Да, говорил и писал, но мне не ответили. Я затрагивал эту тему в разговорах с Колодным. Он ответил, что мое дело реализовывать товар и не вникать в детали. Для активных операций за границей нужна валюта, наличные. Колодный получал от меня всю бухгалтерию по продажам. Его не волновало, что за бесценок уходят уникальные произведения. Волновала только сумма выручки.

— У вас были серьезные разногласия с руководством. Как вы думаете, почему вас не отстранили от работы?

— Меня бы убрали. Но мне трудно найти замену. Им нужен человек, который может продавать быстро и много. Я знаю рынок, знаю людей, которые могут купить антиквариат по приемлемым ценам.

— Вы уже сказали, что иконы уходили по низкой цене. Какие товары давали лучшую выручку?

— В основном ювелирные изделия, произведенные в Европе перед Второй Мировой войной и вывезенные в СССР, или оригинальные вещи русских дореволюционных фирм. Например, Фаберже. Плюс разные безделушки, сделанные лучшими ювелирами дореволюционной России, украшенные дорогими камушками.

— Какие-то примеры вы можете привести? Что вам запомнилось?

— Из Фаберже… Помню настольные часы. На нефритовой прямоугольной подставке, украшенной серебряными венками и звездами, стоит крылатый серебряный дракон. В одной лапе он держит меч, в другой круглые часы. Начало двадцатого века. Высота тридцать четыре сантиметра. Его рыночная цена тридцать тысяч долларов. Я отдал за семь тысяч двести, это относительно удачная сделка. Раньше аналогичные вещи уходили дешевле.

— Есть еще примеры?