Личная жизнь шпиона. Книга вторая

— Вы ведь и сами замечали некоторые странности в поведении бывшей жены? — спросил Орлов.

— Нет, никогда. Сроду такого не было…

— Странно, — Орлов огорчился, словно ожидал услышать правду, а ему соврали. — Все ее сослуживцы странности замечали, а вы нет. Такое редко бывает… Вы коммунист?

— Нет… К сожалению, — он хотел добавить, что не дурак платить партийные взносы при такой мизерной зарплате, но сказал другое. — Собираюсь подать заявление в партию. Уже скоро.

— Что ж, это правильное решение. Не тяните с заявлением. Вы сознательно отказались ехать с женой в Израиль?

Топорков, еще немного хмельной, чуть не сказал, что уехал бы отсюда, из страны развитого социализма, куда глаза глядят, хоть в Израиль, хоть еще дальше, но это не в его власти, поскольку работа на заводе, о котором никогда никакая газета ни одной строчкой не помянет, повязала его по рукам и ногам. И даже если он завтра оттуда уволится, все равно не сможет еще десять лет даже в братской Болгарии отдохнуть.

На этот раз он легко угадал нужный ответ:

— Конечно, сознательно. Я советский человек. Заграница не для меня.

Лицо майора просветлело, он положил на стол раскрытую пачку сигарет и разрешил курить.

— Ну, раз пошел откровенный разговор, и я буду напрямик, — сказал Орлов. — Если ваша бывшая супруга выедет в Израиль, вам ее комнату занять не разрешат. Поскольку у вас самого шестнадцать метров жилой площади плюс совместная кухня и туалет. Ордер на комнату жены получат очередники района. Возможно, супружеская пара с грудным ребенком, одинокий инвалид или бывший воспитанник детдома. Вам нужен сосед детдомовец или беспомощный инвалид, страдающий от боли?

— Не очень.

— Ну вот… А если ваша бывшая жена надолго задержится в психиатрической больнице, вы надолго останетесь в квартире один. Не на неделю или месяц. На многие годы. Без соседей. Ломайте замок ее комнаты хоть сегодня. И пользуйтесь. Теперь вся квартира ваша будет. У вас ведь есть симпатичная подруга?

— Да, есть одна… Викторией зовут.

— А жилплощадью она обеспечена?

— Не очень. С матерью ютится. И еще сын школьник.

— Теперь вашим встречам, вашему счастью, никто не помешает. Довольны?

— Не то слово. А от меня ничего не требуется?

— А… Пустяк. Напишите заявление на имя главного психиатра Москвы. Ну, что вы устали от выходок бывшей жены Розы Шор, которая угрожала вам физической расправой, а также пыталась в вашем присутствии свести счеты с жизнью. И еще оскорбляла лидеров, хотела… Я все продиктую. Вот бумага.

Он вытащил из папки и положил перед Топорковым несколько листков и самописку.

— Но, такого не было, — Топорков шмыгнул носом, чувствуя неудобство, от того, что бывшая жена не пыталась в его присутствии свести счеты с жизнью. — Угроз и прочего. Не было.

— Ну, не было, так не было, — легко согласился Орлов. — Но ведь могло быть. Человек с расстроенной психикой способен на страшные вещи. Уж поверьте мне. Вы должны защитить себя и свою подругу, которая к вам скоро переедет, от посягательств. От всего плохого. Вам теперь предстоит личную жизнь строить в этих двух комнатах. Ведь правильно?

— Конечно, личную жизнь строить надо. В двух комнатах есть все условия для этого.

— Я про то и говорю… Тогда пишите так.

Через полчаса Топорков вышел из «Красного уголка», но сразу домой не пошел. Завернул в винный магазин, взял пол-литра «пшеничной» и четыре пива. Вернувшись, он сел перед телевизором, выпил сто грамм, потом еще сто и некоторое время смотрел передачу «Международная панорама». Наконец, набрался мужества, достал из-под дивана гвоздодер и сломал замок в комнату бывшей жены.

Он засунул на антресоли чемоданы Розы и две коробки. Долго мерил комнату рулеткой, высчитывая освободившуюся площадь, но каждый раз получались разные цифры. Он позвонил Виктории и сказал, что бывшую жену забрали в психбольницу, его только что вызвали в госбезопасность и полковник, седовласый солидный человек в мундире и при орденах, заявил, что комната Розы переходит в полное распоряжение Топоркова, видного советского инженера, работающего на главном оборонном предприятии страны. От него органы госбезопасности требуют полной лояльности советской власти и вступления в партию.

Уже завтра, в воскресенье, они могут перевести на освободившуюся площадь мягкий диван Виктории, столик и торшер. Насчет грузовой машины он договорится с приятелем из мебельного магазина.

* * *

В среду после работы Топорков нигде не задерживался, пришел домой пораньше. В следующую субботу Виктория собиралась переехать сюда окончательно, перед этим событием он хотел натереть воском паркет в комнате бывшей жены, покрасить подоконник и внутреннюю часть оконной рамы.

В дверь позвонили, как всегда, не вовремя. На пороге стоял местный участковый и какой-то мужчина с заветренным лицом, одетый в куцее пальтецо и засаленную кепочку. Участковый сказал, что пришел по просьбе вот этого товарища, то есть гражданина Хлыстова, у него на руках смотровой ордер на освободившуюся комнату Розы Шор.