Личная жизнь шпиона. Книга вторая

В первых сумерках Разин высадил Платта неподалеку от железнодорожной станции, откуда электричкой до Москвы всего минут сорок. Разин сидел, наблюдая, как Платт вышел из станционной будки, где продавали билеты, поставил чемодан, прислонился к ограде и закурил. Народу было всего человек десять, женщины возвращались домой после смены на текстильной фабрике. Разин дождался электричку и уехал.

На окраине Красной Пахры он оказался поздним вечером. Заехал с другой стороны, оставил «волгу» в переулке неподалеку от соседского дома. Прошел на чужой участок и, покопавшись в темноте, вытащил спрятанную за сараем тачку на двух колесах и вместе с ней вернулся к машине. Через четверть часа самая опасная часть работы была завершена, тело Гриценко, прикрытое одеялом, лежало на диване.

Спасаясь от холода, Разин затопил печку, согрел на плите чайник, включил водонагреватель, привезенный из Америки, и, закрывшись в ванной комнате, залез под душ. Он стоял и тер пятна крови, оставшиеся на ладонях и запястьях рук, будто въевшиеся в поры кожи.

Он надел старую куртку, открыл ворота и сел за руль «жигулей». У поселкового магазина, уже закрытого до завтрашнего утра, стояли две группы мужчин, которых привела сюда неутолимая жажда. Значит, водку или крепленое вино сегодня завозили. Вовсю шла торговля с заднего крыльца. Руководил этим действом мужчина в зимней шапке и рабочем халате. Он взял двадцать пять рублей, исчез в подсобке и вернулся с двумя бутылками водки. Разин поехал обратно, наблюдая в зеркальце за увязавшийся следом машиной. На этот раз оперативники проводили его до самого дома. Значит, завтра у начальства появится рапорт, что Разин, сидевший на даче второй день, вечером все-таки появился, чтобы съездить за водкой. Так пьет, что никаких запасов не хватает.

Устроившись за журнальным столиком, он ел и про себя разговаривал с портретом жены, стоявшем на серванте. Он сказал, что дачный дом теперь все равно никому не нужен. Что касается его, Разина, он никогда не горел желанием копаться в земле с рассадой клубники или греться на солнце на заднем дворе. И вообще, эта дачная идиллия должна была рано или поздно подойти к концу. Дальнейшая жизнь может сложиться по-разному. В пиковом случае его убьют в перестрелке или замордуют в тюрьме, — этот вариант весьма возможен.

Но есть и другой сценарий: он вырвется из Союза, окажется где-нибудь на краю света, будет жить тихо, надеясь, что красная империя развалится, похоронив под своими обломками коммунистическую партию, госбезопасность и вместе с ними множество разных подонков. Но, если быть честным, — империя простоит еще долго, двадцать лет, сорок… Поэтому у Разина мало шансов вернуться назад и пожить тут на склоне лет.

— Так что, ни мне, ни тебе этот дом теперь не нужен, — сказал Разин вслух. — Гори эта дача синим пламенем. Ты не расстраивайся по пустякам. А вот «жигули» жалко…

Красный пятидесятилитровый баллон, питающий газом плиту, стоял в углу на кухне. Баллон он менял недавно, газа под завязку. Разин открыл кран баллона, отсоединил резиновый шланг от плиты и быстро почувствовал характерный запах. Он распахнул дверь из кухни в комнату. Под другую дверь, ведущую на веранду, подложил какие-то тряпки, чтобы газ туда не выходил. Взял сумку с вещами, посмотрел на портрет жены, уже протянул руку, чтобы взять его с собой, но решил ничего не трогать. Он вынул из серванта толстую свечу, поставил ее на столик и зажег фитиль.

Через пять минут он оказался на задней дороге, сел в «волгу» и, отъехав подальше, стал ждать. В зеркальце он видел вспышку, осветившую черное небо. Столб огня поднялся высоко вверх, взрыв эхом прокатился по ночному поселку и улетел в даль за лес. Разин тяжело вздохнул и поехал к Москве.

Глава 31

У Владислава Топоркова, старшего инженера оборонного завода, эта суббота была рабочей. Однако он вернулся домой не в шесть вечера, как обычно, а уже в три, потому что начальник смены отмечал день рождения. Наскоро собрались в профкоме, обменялись тостами, выпили, а после застолья какая работа, — отпустили по домам.

Переступив порог квартиры, Топорков отметил, что его бывшая жена Роза Шор, не ночевавшая дома уже седьмую ночь, не пришла и сегодня. Двухкомнатная квартира в доме послевоенной постройки была просторной, с высоким потолком и большой кухней. В коридоре он остановился у двери Розы, подергал ручку, постучал и не дождался ответа. Переодевшись, разогрел на сковородке остатки вчерашнего ужина, выпил для аппетита полстакана беленькой и стал есть, раздумывая, куда могла пропасть Роза.