Личная жизнь женщины-кошки

– Итак, в тридевятом царстве, тридесятом государстве, всего ничего от МКАД, недалеко от станции метро «Профсоюзная» стоял замок, окруженный рвами и колдобинами на дороге. И охранял его тролль по имени Джонни, – кивала я, переворачиваясь на бок, подставляя обнаженное плечо теплому утреннему солнышку.

– Иди ко мне, – прошептал Игорь, положив руку на мое бедро. – Иди, и я покажу тебе, что Принц делал с Золушкой после бала.

– Ну покажи, – нехотя соглашалась я, потягиваясь, совсем как кошка, разомлевшая на горячем капоте автомобиля. Лето накатывалось стремительно, полновесно, показывая свою огненную сущность еще до того, как мы перевернули последние листки календаря.

Я вернулась в «Муравейник» только через две недели после того, как случился весь этот кошмар. Игорь вообще предлагал уволиться нам обоим к чертовой матери и уехать куда-нибудь – залечивать душевные раны, но я не поддержала эту инициативу. Во-первых, это слишком напомнило мне план, который лелеяла Вера Турчинова. Это она хотела сбежать от всего мира куда-то, где ее не найдут косые взгляды и большие проблемы. Во-вторых, я просто не представляла, что буду делать «у чертовой матери», ибо никаких особенных душевных ран, как уже сказала ранее, я у себя не нашла. А ведь искала.

Законный больничный, выписанный нам обоим ненаглядной тетушкой Зинаидой из поликлиники, мы отгуляли на полную катушку. На этом настаивал Игорь, на этом настаивали мама и Лизавета. «Болели» мы вместе, но только от меня почему-то все требовали, чтобы я больше кушала и гуляла, а я все возмущалась, что ненавижу и то, и другое. Зато за время этого «больничного» я все же сумела окончательно разложить свои вещи на новые места. Консенсуса удалось достичь не сразу. Игорь и я – мы имели настолько разное представление о том, как именно нужно вести совместное хозяйство, поэтому я уже с самого начала стала шутить, что быт нас обязательно убьет.

Мы пошли на компромисс: поделили шкафы и ящики так, чтобы мой педантичный Апрель мог наслаждаться упорядоченностью своих отделений, а я могла пихать все без разбора в любые из своих. Эдакий полупорядок, напоминающий отчасти первозданный квантовый хаос, подходил мне лучше всего.

– Главное, чтобы ничего не было на поверхности, – говорили мы хором. Хотя, по большому счету, проблемы всегда приходят из-за того, что спрятаны очень глубоко.

В начале июля я вернулась на работу. Было немного странно снова входить в те же самые двери, здороваться с показушно доброжелательным Джонни, искать взглядом Постникова, чтобы, если получится, спрятаться от него за каким-нибудь углом или стеной. Мы снова целовались с Игорем на парковке и расходились по разным зданиям, как будто ровным счетом ничего не произошло.

– Тебя, может, проводить? – спросил Игорь, поглядывая на часы. – Не страшно возвращаться в царство Черной Королевы?

– Думаешь, она все еще может меня уволить? – спросила я в ответ.

– Господи, нет, конечно. С чего бы ей тебя увольнять теперь?

– А мне лично кажется, что именно теперь ей захочется меня уволить, чтобы не вспоминать о том, как несправедлива она ко мне была. Никто не любит видеть каждый день перед глазами напоминание о собственных ошибках, – философствовала я. На деле все оказалось гораздо проще, чем я думала. Я вышла из лифта на двадцать шестом этаже, когда весь отдел, как оказалось, уже сидел на совещании. Все-таки как Черная Королева любит собрания! Я проходила между пустыми рядами, с удовольствием отмечая, что нигде, даже на столе Жоры, нет никаких признаков фисташек. Я попробовала свой пароль на одном из компьютеров, но он, конечно, не работал. Из совещательной комнаты высунулась и побежала к кулеру Яночка, на этот раз она была в платье, из-за чего я ее вообще не сразу признала. Вот что с людьми лето делает. Она посмотрела на меня с искренним недоумением, а потом спросила:

– Вернулась? А Гусев сказал, твой телефон отключен.

– Блин, я не проверяла его. Вы мне звонили?

– У нас у всех другие номера. Старые симки были скомпрометированы. Твоя сумасшедшая у нас всю информацию слизала. Пароли, номера, даже выкачала какие-то программы из системы. Она, оказывается, прилепила под потолком веб-камеру и потихоньку за нами наблюдала.

– Она вовсе не моя сумасшедшая, – возразила я. – Веб-камеру, серьезно? То-то я думаю, как она так выбирала моменты, чтобы творить свой беспредел? Хотя… она ж маскировалась под меня, ее бы все равно не заметили.

– Ты знаешь! – вытаращилась на меня Яночка. – Я ведь ее вспомнила. Однажды подхожу к тебе, зову тебя, а ты поворачиваешься, смотришь на меня, а затем встаешь и уходишь. На вопрос даже не ответила. А я спрашивала, какой алгоритм взять, чтобы в блок вписать возможность кастомизации. Ну, не важно. А ты смотришь так, словно впервые меня видишь. Это была она?

– Что вы тут делаете? – спросил, выглянув из переговорной, Жорик. Он заметил меня, тут же подскочил, принялся жать мне руки и говорить, как он «ни на секунду не сомневался» и что «если мне только что-то понадобится, то он в ту же секунду»…