Личник

Всё это вспомнилось, пока неторопливой рысью следовал с казаками к стрельбищу. Я уже начал волноваться по поводу того, что впереди мишени показались, а нападения всё не было. Двое уссурийцев ехали впереди, четверо держали меня в коробочке, двое – в арьергарде. Казаки всю дорогу от города вертели головой на триста шестьдесят градусов, так как знали, что по дороге будет нападение. В случае проигрыша их ждал марш-бросок от стрельбища до Хабаровска. Чуть больше четырёх вёрст бегом в зимней одежде, с оружием и ранцем с балластом-имитатором весом в пуд. Попотеть придётся изрядно. Поэтому уссурийцы были настроены серьёзно – защищать мою тушку, изображающую охраняемое лицо, типа цесаревич Николай. Но это им не помогло. Неожиданно даже для меня по бокам дороги вздыбились сугробы, и мои браты, похожие на белых призраков из-за маскхалатов, открыли «огонь». Защёлкали спускаемые курки их винтовок и револьверов. Из моей охраны никто не успел воспользоваться оружием, как всё закончилось.

Старший уссурийских личников урядник Сунгуров, здоровый, бородатый казачина звероватого вида, с досады сплюнул и приготовился слушать мой приговор.

– Что же, Митрофан Петрович, я, конечно, не цыганка, но видится мне неблизкий путь бегом для вашей восьмёрки аж до города Хабаровска, – я улыбнулся бородачу. – Но только после учебных стрельб.

– Есть бегом, ваше благородие, – урядник тяжело вздохнул. – Только выдумщик вы изрядный. Сколько на охоту ходил, а до такой одежды для зимы не дотумкал. Это как же зверя-то удобно скрадывать будет. Нам всем такую форму дадут?

– Нет, урядник. Это экспериментальная одежда, в которой зимой к врагу подкрадываться удобно будет в случае войны.

– Вашбродь, так мы вроде как цесаревича охраняем! И разве какая война ожидается?! – удивлённо спросил Сунгуров.

– А против хунхузов такая форма разве не пригодится? – вопросом на вопрос ответил я.

– Это да! Ещё как пригодится. Я же рядом с дорогой даже не смотрел. Не думал, что можно так спрятаться на видном месте. Прикидывал, что нападать будут из того лесочка, – урядник указал нагайкой на опушку леса около стрельбища, через которую проходила дорога.

В это время к нам подошёл Ромка, у которого во всей его белой фигуре темнели только глаза, да на обмотанной белой материей винтовке чернел кончик ствола с мушкой да целик.

– Ваше благородие, разрешите получить замечания?

– Замечаний нет, Селевёрстов. Молодцы! Выдвигайтесь на стрельбище.

– Слушаюсь, ваше благородие, – Лис козырнул и направился к братам, которые выбирались из сугробов на дорогу.

После стрельб вернулись в город. Я, чтобы поддержать уссурийцев, бежал до города вместе с ними. Если быть честным перед собой, то на атаку братов и я не успел среагировать. А значит, наказать надо было и себя. Перед городом сели в сёдла. Лошадей за нами вёл в поводу десяток Лиса, конная тяга которых была спрятана в лесу около стрельбища. Сегодня все браты были на месте. Дан, подготовив доклад, сразу умчался к своим. Очень ему хотелось опробовать вместе со всеми новые маскхалаты и способы ведения боевых действий с их использованием.

В городе я поехал к себе домой, чтобы переодеться. Пока бежали, пропотеть успел сильно, и возвращаться в резиденцию в таком виде как-то не хотелось. Заведя коня в ворота дома, увидел на снегу двора множество следов.

«Кажется, знаю, кто приехал», – улыбаясь, подумал я, привязывая повод уздечки к бревну коновязи.

Зайдя в дом, убедился, что не ошибся. В передней комнате за столом сидел человек, которого я мог называть своим другом, и звали его Арсений Тарала. Молодой купец за время пути от Владивостока до Хабаровска зарос редкой бородой. Всё ещё одетый в теплые куртку и шаровары, Арсений наворачивал борщ с чесночными пампушками, иногда передёргивая плечами. По себе знаю, как тяжело согреться, когда несколько суток провёл на морозе, не имея возможности побывать в тёплом помещении.

Первой меня заметила Дарья.

– Тимофей Васильевич, я соседского мальчишку отправила в расположение конвоя, наказав, чтобы сюда прибыл ваш денщик. Надо баню истопить.

– Молодец, Дарья! Привет, Арсений. Как добрался?

– Ходко добрались, Тимофей. Спасибо Духовскому с его дорогами для пушек. Кое-где удалось путь по Амуру сократить. Холодновато только было. А служанка у тебя действительно молодец. Будешь её обижать, к себе переманю, – Тарала с усмешкой посмотрел на меня, а потом перевёл взгляд на Дарью. – За такой борщ с пампушками я ей двойное жалованье платить буду. А если вечером она меня накормит своим знаменитым пирогом с рыбой и салатом «хе», то и тройное платить буду.

Арсений, говоривший всё это с серьёзным видом, не выдержал и рассмеялся.

– Видели бы вы себя со стороны, ребята. Обхохочешься. Не обижайтесь! И я вас от души поздравляю. Слухи слухами, а реально ваше счастье просто приятно видеть. А баня была бы кстати. Хочется косточки прогреть. Намёрзся.

– Вечером и попаримся, – улыбаясь, ответил я, глядя на алеющую, как маковый цвет, Дарью. – Я переодеться после тренировки заехал. Сейчас опять в резиденцию и постараюсь вырваться со службы пораньше.