Личник

Поздним вечером после того, как хорошо попарились, сидели с Таралой за столом и восстанавливали водно-солевой баланс чаем, который мастерски заварила нам моя «смелая птичка». Дарья суетилась на кухне, а Арсений, прихлёбывая из блюдца, неторопливо рассказывал о своих делах за последние три месяца.

– Кстати, Тимофей, с нашим обозом в Хабаровск приехал англичанин. О себе он говорит, что прибыл поохотиться на тигра. Будто бы до этого путешествовал по Африке и на его счету слон, носорог, лев и львица.

– А почему будто бы, Арсений? – перебил я Таралу.

– Понимаешь, Тимофей, мне Касьянов передавал твою просьбу. Вот в её рамках я тебе и сообщаю. С прошлым нашим обозом в Хабаровск выехали три человека, которые выдавали себя за купца и двух приказчиков. Это мне в нашем отделении во Владивостоке сообщили. А этот сэр Бекхэм, который пришёл с моим обозом, поверь мне, английским дворянином не является!

– Блин, только футболиста мне не хватало, – пробормотал я, переваривая полученную информацию. За почти полгода после моего разговора с Касьяновым, это были первые важные новости.

– Какого футболиста? – удивлённо спросил меня Тарала.

– Да я это о своем, о женском, – опять машинально ответил я, находясь в раздумьях.

От этой моей фразы прыснула смешком Дарья, которая вошла в комнату и села за стол, а Арсений, глядя на меня как-то осуждающе, произнёс:

– Иногда, Тимофей, я тебя абсолютно не понимаю.

– Не обращай внимания, Арсений, я сам иногда не понимаю, что несу. А почему ты решил, что этот сэр Бекхэм не англичанин?

– Понимаешь, Тимофей, я не очень много общался с представителями этой нации в Пекине. Но у них любой слуга выглядит большим аристократом, чем этот Бекхэм. Нет в нём чопорности, высокомерия и этого взгляда на всех окружающих, как на варваров.

– Арсений, а если бы я тебе представился дворянином, которым стал чуть больше года назад? Ты бы мне поверил?

– Тимофей, в тебе только слепой не увидит казака в энном поколении. Ты же постоянно ведёшь себя как зверь, скрадывающий добычу. Даже здесь в комнате с другом и любимой женщиной револьвер положил на комод рядом со столом, чтобы он был под рукой. Став дворянином, ты остался казаком. Вы, казаки, просто не замечаете своей постоянной готовности к бою. Иногда я думаю, что ты и в постели с кинжалом под подушкой.

Услышав эти слова, Дарья запунцовела, а потом прыснула смехом.

– Тимофей, это что?! Я угадал? Дарья, правда, у него кинжал под подушкой?

– Иногда и револьвер, – ответила моя «смелая птичка» и опять рассмеялась, зазвенев как колокольчик.

– Да, а я о казаках лучше думал. Да вы психи! – захохотал Тарала.

– Не все, Арсений, только я, – улыбнулся, а потом засмеялся следом за другом и любимой.

Когда наш смех стих, купец продолжил:

– Знаешь, Тимофей, я не знаю, как это правильно объяснить, но этот Бекхэм не тот, за кого себя выдает.

– Спасибо, Арсений, мы обязательно проверим твоего англичанина, – также серьёзно я ответил другу. – А что ещё скажешь по тройке: купец и двое приказчиков?

– Они ушли из Владивостока в Хабаровск меньше месяца назад. С последним осенним обозом нашего торгового дома. Как мне сказал управляющий нашими делами во Владивостоке, «что это за купец, который в Хабаровск идёт с таким количеством товара, который даже затраты на дорогу не окупит». И у одного из приказчиков лицо и руки были в химических ожогах.

– Почему в химических ожогах? – перебил я Арсения.

– Управляющий в юности увлекался химическими опытами. Вот он и обратил внимание на шрамы у одного из этих горе-купцов. Такие отметины оставляет кислота.

– Химик, бомбист и боевик, – тихо пробормотал я, но Тарала меня услышал.

– Ты это о чём, Тимофей?

Что я мог сказать своему другу? В прошлой жизни попалась мне в Интернете статья про революционера химика Костю, который готовил в основном для боевой организации эсеров какой-то особый динамит «Экстра». Боевики данный сорт взрывчатки очень уважали. Именно им была взорвана дача Столыпина. Были в статье и фото последствий этого взрыва. По мне, так пара десятков кило тротила в безоболочке рвануло, а на самом деле всего семь килограммов Костиного динамита «Экстра».

Вот у этих ребят из боевых групп эсеров и большевиков и сформировались такие тройки: «химик», который изготавливает бомбу, «взрывник-бомбист», который её бросает, и «боевик», который охраняет «химика». Но ко всему этому в моём мире пришли, кажется, лет через десять. Точно не помню.

– Да так, Арсений, возникли кое-какие мысли, которыми надо срочно поделиться с господином Савельевым, – после небольшой паузы ответил я Тарале.

– Это так серьёзно, Тимофей?

– Боюсь, да. Очень серьёзно. И огромное спасибо тебе, Арсений, и Александру Васильевичу. Увидишь его, передай, что я в долгу у торгового дома «Чурин и К^о».

– Значит, действительно серьёзное дело. Обычно мы у тебя в последнее время в долгу были из-за твоей информации. – Тарала ожесточённо потёр правой ладонью лоб. – Блин, а я листок с фамилиями этих троих в кассовой книге оставил, а её отвезли в контору.