Личное дело опера Иванова

Да, она взялась за это не за спасибо, и, возможно, кто-то со стороны и может обвинить её в корысти, но сама-то она знает, что будь у неё хоть малейший повод думать, что она может кому-то навредить – она бы в жизни на это не пошла! Просто это её шанс, возможно единственный выстрел, которым можно уложить сразу всех зайцев: и комиссию научного совета, и досужих сплетников, и мужа, и собственное чувство никчемности, которое он, так играючи, на неё навесил. Ну разве она этого не заслужила?

Заслужила!

…Но чем ближе к полудню, тем сильнее терзания. Собрав детей на прогулку, повезла их на утопающий в цвете акаций и каштанов бульвар Согласия. Ладошки мокли от волнения. Проходя мимо нужного дома, казалось, не может сдвинуть налившиеся вдруг свинцом ноги… Если Андрей узнает, вернее, когда он узнает – это будет последний раз, когда она видит его вот так просто, это точно. И не будет больше коротких, светлых минут рядом с ним – этих её давних глупых фантазий, так неожиданно воплотившихся наяву…

Но неужели теперь из-за какой-то нелепой детской влюблённости она должна предать свою цель и, позволив мужу остаться правым там, где этой правды нет ни грамма, отказаться от шанса шагнуть на другую, гораздо более высокую профессиональную ступень? Да за возможность оказаться на её месте вся институтская профессура удавилась бы без раздумий, а ей нужно всего лишь прекратить смешивать реальность с фантазиями! Андрей всё равно, при любом раскладе так и останется для неё всего лишь затянувшейся детской влюблённостью. Так может, просто пора уже повзрослеть?

Алинка, однокурсница и подруга по институту, уже ждала. Дав Тёмке привыкнуть к новому месту, они с Оксаной вышли из комнаты.

– Только смотри, не задерживайся, мне к двум надо уходить, – предупредила Алина.

– Не переживай, мы максимум на час, – уверила Оксана и, протянула Марине руку: – Пошли?

Но выйдя из подъезда, остановилась. Не могла. Не могла и всё тут! В чём вдруг дело – виновата ли вчерашняя прогулка с Андреем под одним зонтом, или опять сомнения в том, что делает? Она не понимала. И нужна была пауза, чтобы разобраться в себе.

Вернулись.

– Да, конечно, какие проблемы! – с лёгкостью согласилась Алина и повернулась к Марине: – Нам втроём даже интереснее будет, да?

Та опасливо покосилась на Оксану. Оксана улыбнулась:

– Ну пожалуйста, Марин. Мне очень надо отлучиться!

***

– Что значит, не получилось? – возмущённо вытаращилась заведующая диспансером. – Ты мне давай-ка хвостом тут не крути! Не получилось у неё! Ну ладно сегодня удачно сложилось, и Иванова тоже не смогла, но завтра, уж будь добра отнесись к делу ответственнее! Не забывай, что не за спасибо работаешь, да?

Оксана кивнула. Думала, что, увидевшись с заведующей и заказчицей, успокоится и возьмёт себя в руки, но на деле муть в душе поднялась только ещё больше.

– Анна Петровна, и всё-таки, почему именно Марина? Почему не оба ребёнка? Я не понимаю!

– Опять лезешь, куда не надо, Оксан! – строго шлёпнул ладонью по столу заведующая. – Что за натура у тебя такая? – Но, подумав, решила не нагнетать: – Ну сама подумай, какой смысл дёргать сейчас пацана, если с него всё равно никакого толку? Только мешаться и отвлекать будет, а времени и так мало. Поэтому, давай-ка без ненужных импровизаций, ладно? Всё давно обсудили, решили и договорились. На переправе коней не меняют. Думай лучше о своей новой карьере. Лично я бы на твоём месте наизнанку за такой шанс вывернулась!

Из диспансера Оксана шла пешком. После ночного ливня погода разыгралась солнцем, на тротуарах сверкали покрытые тополиным пухом и «копеечками» вязов лужи. Густо пахло сырой землёй и цветом акаций. Сплошное удовольствие! Но Оксана брела, глядя под ноги, и не замечая всего этого буйства.

Шанс у неё действительно был один на миллион, тут заведующая права. Да и выпал он ей как чудо, волшебный билетик, компенсация после тяжелейшего предательства Фёдора. Словно где-то там наверху восторжествовала справедливость и за страдания Оксане выписали награду.

Нужно только немного поднапрячься.

Но всё равно не понятно, как можно делить собственных детей на тех, с кого есть толк, и с кого нет? Да, суд не спросит Тёмку с кем он хочет остаться, но неужели за пять лет разлуки сама Иванова не соскучилась по нему настолько, чтобы просто захотеть увидеть? Обнять, за руку подержать… Это же родной сын!

Для Оксаны это было дико. Ничуть не меньше, чем одиннадцатилетняя девочка, «по собственному желанию» встающая в угол и запинающаяся от боли на слове мама.

Остановилась возле автоматов с газировкой, зарылась в горсть монеток. Кто-то сильно дёрнул её сумочку. Оксана, вцепилась в неё и резко обернулась. Сзади стоял цыганёнок лет пяти и продолжал назойливо виснуть на её сумочке.

– А ну-ка! – напустив в голос строгости, попятилась Оксана, словно перед ней стоял не ребёнок, а бандит с большой дороги. – Будешь баловаться, милицию позову!

– Степан! – окликнула пацанёнка молодая цыганка с подвязанным цветастой шалью к спине ребёнком, и разразилась целой тирадой на незнакомом языке.