Личное удовольствие

Вернувшись в кабинет, я добавил в чашку с водой немного виски. Это был отличный трюк. Когда я вытянул перед собой руки, то они больше не дрожали и выглядели весьма сильными. К полудню, времени моего ухода из офиса, я был уже в форме, если только это понятие применимо ко мне. Я сообщил Голди, что вернусь через пару часов. Голди кивнула, она знала, что каждый четверг мы обедаем с моим братом.

Я зашел в „Долли-Дели" и взял два огромных сандвича с солониной на ржаном хлебе, порцию салата из свежей капусты, моркови и лука, а также несколько пучков обожаемого Чесом укропа. Затем проследовал в винный магазин „Йэ Олдэ", который открылся всего год назад, и купил литр „Джек Дэниелс". И наконец, запихнув себя в новый „линкольн-таункар", отправился в путь.

Я поехал своим обычным маршрутом и вскоре очутился в дыре, где жил и работал мой брат. Он называл это студией, я — сараем.

Мой брат — он был на семь лет старше меня — потерял обе ноги во Вьетнаме. Правительство хотело предоставить ему специальный протез, прикрепляющийся к верхней части туловища, но он предпочел инвалидную коляску. Прошло несколько лет, прежде чем к нему вернулся ясный рассудок — раньше у него были проблемы с головой. Он работал над этим вместе с психиатром, и они справились. Сейчас брат пишет книги для детей. Не могу сказать, что он разбогател, но вместе с невероятно крошечной пенсией у Чеса выходило довольно прилично, и он не брал у меня ни цента. Он был крепкий мужик, не то что я.

— Привет, дерьмо, — приветствовал меня Чес.

— Здорово, вонючка, — произнес я в ответ. — Ты выглядишь усталым. Бегал на четвереньках?

— Я положу тебя на обе лопатки в любой момент. Ты весь в трясучке, твоя задница ссохлась, а глаза лопаются от крови. Опять, небось, пил и трахался без разбору?

— Да, и собираюсь продолжать в том же духе. — Я начал выкладывать покупки. — Как ты думаешь, соленые грибы пойдут с солониной?

— Сейчас определим. Бери кресло и садись к столу.

Это была скорее стойка, чем стол: толстый лист фанеры, положенный на козлы для пилки дров, достаточно высоко, чтобы коляска брата могла подкатываться вплотную. На этом импровизированном столе находился текстовой редактор. Сюда я и вывалил наш ленч и разлил „Джек Дэниелс" в кувшины, которые Чес использовал как стаканы.

— Как Таня? — спросил он.

— В порядке.

— А Марлен?

— Тоже.

— Ты счастливчик. И стопроцентный мерзавец, потому что так обманываешь ее.

— Ничего не могу поделать, — ответил я. — Это как отвратительная привычка, вроде ковыряния в носу.

Он засмеялся:

— Я надеюсь, она поймает тебя на обмане, разведется и получит хорошие алименты.

— Она не станет. Марлен знает, что я бабник, и ее абсолютно не интересует, кого я трахаю. Только бы не ее.

Чес внимательно посмотрел на меня.

— Сынок, там, где вопрос касается женщин, ты полный идиот. Как ты провел эти дни? Было что-нибудь интересное?

— Ничего особенного. Я положил глаз на один лакомый кусочек, живущий по соседству. У нее потрясающая задница. Но ее муж и Марлен работают вместе, и мы периодически ходим друг к другу в гости. Организовать что-нибудь здесь будет очень трудно.

— Ты найдешь способ, — усмехнулся он.

Его вопросы, касающиеся моей частной жизни, не были праздным любопытством. Когда я сказал, что у Чеса с мозгами стало все хорошо, я был не до конца откровенен. С тех пор как мой брат вернулся из Вьетнама без ног, он так и не пытался попробовать опять этос женщиной. Чес говорит, что потерял к этому интерес, но ему чертовски любопытно, как все происходит у меня.

Я спросил у доктора Черри Ноубл об этом моменте. Она — тот самый психоаналитик, который вытянул Чеса из дерьма.

— Ему намного лучше, — начал я, — но мне кажется, он не функционирует как мужчина. У него нет ног, но осталось все другое. В чем же дело?

— Он чувствует себя неполноценным, — объяснила доктор Ноубл. — Он потерял часть себя и думает, что женщины отвернутся от его, как он считает, физического уродства. Ваш брат боится, что если он сделает попытку, то будет отвергнут, или же, что у него ничего не получится. Именно поэтому Чес даже и не пытается.

— Сколько это будет продолжаться? До конца его дней?

— И такое бывает. Но я попытаюсь вытащить его. Он славный парень, и если кто и заслуживает немного радости, так это он.

— Не говорите ему о нашем разговоре, — попросил я, — а все счета присылайте мне.

— Счетов не будет, — сказала она просто.

К моменту, когда мне надо было возвращаться в офис, я съел только одну порцию соленых грибов, в то время как Чес уплетал уже третью. Он передал для Тани свою последнюю книгу, с автографом. Книга называлась „Приключения Томми-Муравья".

Я был уже снаружи и открывал свой „линкольн", когда к дому подъехал белый „ягуар" доктора Черри Ноубл. Она вышла из машины и направилась ко мне.

— Герман! Какой приятный сюрприз. Мы не виделись сто лет. Я как раз думала о вас утром. Как настроение?

— Если мне будет лучше, я стану просто бесчувственным. А у вас все в порядке?

— Все хорошо, спасибо. Вы навещали Чеса?

— Да. Сегодня наш традиционный ленч по четвергам.

— Ах да, правильно. Я совсем забыла. Как он?