Личное удовольствие

Я не хотел совать свой нос глубже и поэтому заметил:

— Вы ведете себя не как разведенная женщина.

Она удивилась:

— А как ведут себя разведенные женщины?

— Вы сами знаете. С большей готовностью.

Черри восприняла это достаточно серьезно.

— Я не думаю, что веду себя с большей готовностью, Чес, — произнесла она наконец. — Если вы подразумеваете готовность выйти замуж. Сейчас это не имеет для меня никакого значения. Может быть, придет день, и все изменится. Но сейчас — нет.

— Словом, в таком уединении нет ничего романтичного.

— Я этого не говорила, — улыбнулась Черри.

Воспоминание об этом разговоре дало мне идею новой книги. „Приключения Томми-Муравья" очень нравились моему нью-йоркскому редактору. Она писала: „Вы сделали Томми таким живым! Как насчет продолжения?"

Мне пришло в голову, что я могу написать историю любви Томми-Муравья. Например, создать его подружку, тоже муравья, и назвать ее Люси. С Томми случится несчастный случай, может быть, булыжник, который он грыз, упадет на него, или что-то в этом роде. А Люси, проходившая мимо, спасет его от гибели и будет ухаживать за ним до полного выздоровления.

Мне эта мысль понравилась. Надо было обдумать детали, но в целом должен был получиться бестселлер. В отношениях между ними будут разногласия, иногда даже ссоры, но, в конце концов, Томми и Люси проживут счастливо долгую жизнь.

Но тут я понял, что на этом история еще не завершается. Он и Люси могли бы пожениться, обзавестись детьми, и следующие книги будут уже про семейство муравьев, их проблемы и достижения. Я начинал видеть свои книги как муравьиную сагу, которую будут читать целые поколения детей.

— У вас есть дети? — спросил я однажды Черри Ноубл.

— Нет, — сухо ответила она. — Пока нет.

— Ну, у вас еще есть время, — заверил ее я.

Она как-то странно взглянула на меня.

— Есть ли?

7 Мервин Макхортл

Суббота и воскресенье были безнадежно испорчены, так как Гертруда настояла на том,чтобы отправиться к ее наискучнейшему семейству на Вест-Палм-Бич. Все эти люди в своем роде уникальны. Они говорят о друзьях, которые, упав, повредили себе бедро, и о том, что правительственная программа медицинской помощи недостаточно хороша. От этих разговоров любому захочется напиться, что я и сделал.

Зато новая неделя принесла изумительное весеннее утро. Сделав несколько необходимых звонков и надиктовав пару писем, я отправился на поле для гольфа, расположенное позади лаборатории. Час, проведенный там, был просто великолепен.

Когда я вернулся, миссис Коллинз сообщила мне, что звонил Грегори Бэрроу и спрашивал, могу ли я принять его. Я взглянул на часы.

— Передайте Бэрроу, что я приму его прямо сейчас. Если он задержится дольше, чем на десять минут, зайдите и напомните мне о следующей встрече.

— Хорошо, мистер Макхортл, — проговорила секретарша.

Я уселся за свой стол и закурил первую сигарету. Врач нашей компании советует мне ограничиться двумя штуками в день, поэтому я редко выкуриваю больше четырех.

Когда Бэрроу вошел, я моментально понял, что у него проблемы. Грег первоклассный химик, но абсолютный ноль в практических делах. На его переносье виднелись две вертикальные морщины, что было признаком тревоги.

— Мистер Макхортл, — начал он, — это касается правительственного проекта ЖАВ.

— Хорошо, что ты напомнил мне. Звонил полковник Кнекер и сказал, что ЖАВ будет называться не аддитивной диетой, а обогащенной.

— Да, сэр, — произнес Грег, — но я хотел бы поговорить с вами о правовых и этических аспектах проекта. Я много думал и пришел к выводу, что мы на опасном пути.

— Каким образом?

— Во-первых, полковник Кнекер четко не сказал, будет ли солдатам сообщено о вводимом им препарате, который сделает их более агрессивными. Я считаю, что во избежание скандала необходима информация о ЖАВ.

— Понимаю, о чем ты, — кивнул я, — и, пожалуй, ты прав. Мне кажется, лучшим решением будет сообщить о ЖАВ, если опыты окажутся успешными. Затем необходимо будет организовать широкую рекламную кампанию, чтобы препарат, который абсолютно безвреден и к тому же является обогащенной специальной диетой, могли использовать все желающие, в том числе и наши доблестные солдаты. — Я видел, что Грег убежден не до конца. — Никого нельзя накормить лекарством, не проинформировав заранее, — мягко продолжил я, — я никогда не позволю, чтобы это произошло. Но, поверь мне, Грег, как только солдатам станет известно о воздействии препарата на их агрессивность, они все кинутся запихивать его в себя горстями, поскольку он увеличит их шанс на выживание.

— Надеюсь, вы правы, — промолвил он в конце концов.

— Это все, о чем мы должны были переговорить? — спросил я, уверенный в обратном.

— Еще один момент, сэр, — сказал Грег. — Если солдаты будут использовать тестостерон перед боем, не случится ли так, что уровень их агрессивности возрастет настолько высоко, что превратится в неудержимую ярость, ведущую к массовым убийствам, грабежам, изнасилованиям и прочим актам неистовства?