Личные истины

Между одиночеством поэта и одиночеством себялюбца большая разница. Поэт отделяется от людей, чтобы быть с ними; себялюбец всегда сам с собой. Себялюбец живет для себя и в свое удовольствие; удовольствие поэта, вообще говоря, отравлено его мудростью, или, не говоря громкого слова, способностью прозирать в глубину вещей. О легкомыслии поэтов много говорят, но как раз они твердо знают, что их радости временны; лирическая поэзия невозможна без мысли о бренности наслаждений; для того, кто находится в самой середине удовольствия и не желает из нее выходить (как это делает себялюбец) никакая поэзия невозможна, т. к. поэзия, как всякое творчество, требует известного расстояния между душой и ее ощущениями; внутреннего трезвого и судящего «я», стоящего в стороне от своих впечатлений… Может показаться, что я преувеличиваю мудрость поэтов, но настоящая поэзия без трезвой мудрости не существует. Наш Пушкин, а в новейшее время Ходасевич, примеры таких мудрых поэтов.

***

«Я всё превращаю в слова, в великолепные слова, – может сказать себе писатель. – Какие-то из них являются истинами, а какие-то нет, а какие – я не знаю. Я бреду наощупь». Каждый настоящий человек мысли и слова находится в этом положении, за исключением людей ограниченных или обманщиков. Наши мысли не дают нам утешения. Через нас говорит сила, но она не удостаивает нас сведениями о своем происхождении и происхождении своих истин… Мы говорим, и в наших словах доброжелательные слушатели иногда находят смысл, но для нас самих наши речи загадка, так как мы не можем верить сами себе, и лишены доступного читателю счастья довериться другому. Человек способен поверить во что угодно и кому угодно. но только не самому себе. Вещи устроены так, что доверие к самим себе свойственно только лжецам… Через ночь нам светят луна и звезды, хотя в самой себе она не имеет никакого света: таков и мыслитель.

Нужно писать, всё равно нужно писать, – говорит он себе. – Даже если небеса падут на землю, и я при том уцелею, даже и тогда нужно писать. Общение с истиной – а пишут, упорно пишут только из любви к истине – поддерживает мое собственное существование, хотя и до известной степени: ведь священное писание всегда написано другими. Веры в себя достаточно, чтобы идти на свет, и никогда не хватает для того, чтобы довериться этому свету вполне. Нужно идти и писать отважно, не надеясь на то, что голос с небес подтвердит твой выбор. Небеса дают нам обстоятельства и свободу действий в этих обстоятельствах, но не расставляют дорожных знаков и не раздают наград…

***

Художник может быть либо заодно со своим временем, либо против него. В первом случае это время подъема, во втором – спада. Путь художника всегда вперед и вверх. «Современность» сама по себе не является достоинством. Во времена понижения уровня воды она означает обмеление, во времена прилива – глубину. Когда эпоха на спаде, гордые своей современностью посредственности плывут по течению в никуда, тогда как творцы движутся против и достигают вечности. Поскольку определяющим признаком демократической эпохи является пошлость и доступность середине, всё «современное» ей никак не может рассчитывать на долголетие. Только то, что было в новейшую эпоху сказано и сделано «против течения», и оставит по себе след. Таково общее правило: только духовное в истории человечества укореняется и приносит плоды, всё остальное проходит, а именно духовное признано нашей эпохой «несовременным» и оттеснено с дороги.

***

Есть какое-то проклятие в том, чтобы быть «передовым человеком своего времени». Передовой человек, как это ни странно, есть тот, кто полнее других воспринял ограниченность своего времени и благодаря этому преуспел – в своих делах и мнении современников. Истинно великие люди всегда бывают современными, но никогда «передовыми». Быть «передовым» значит предугадать направление мысли, ведущее в тупик, и бодро по нему пойти. А таков уже исторический закон, что всякое наиболее многообещающее направление мысли ведет именно в тупик. В связи с этим замечу, что для бодрых, успешных и целеустремленных действий в истории нужно, просто необходимо видеть впереди себя не далее как на шаг – и никогда не оглядываться назад. Кто видит более чем на шаг вперед и помнит прошлое – тому история дает возможность быть современным, но никогда не «передовым».

***