Личные истины

Единственный, или чуть ли не единственный для меня смысл творчества состоит в самопознании, в постижении той сверкающей, а иногда непроглядно темной действительности, которую я нахожу в глубине себя, и которая как-то, неизвестным мне способом, связана со всем миром. Только ради того, чтобы объяснить себе себя самого, я и пишу. В состоянии светлой цельности, какое нам свойственно в детстве, а редким из нас и в зрелости, просто не о чем писать. По меньшей мере для философского творчества в нем места нет, потому что всё в этом состоянии добро зело, и к этому нечего прибавить. Творчество начинается там, где гармония нарушена, небеса потемнели, но в душе осталась повелительная тяга к ясности и уверенность в ее возможности, а еще более – чувство того, что эта ясность, гармония естественна и соприродна душе. Душу могут томить самые темные образы, самые безобразные видения, но в своей глубине она всегда ясна. Если бы не было этого предчувствия гармонии, веры в возможность гармонии и ее сродность нам, не было бы и поиска чистоты и красоты в мире. Для него не было бы оснований. Гораздо легче объяснить тягу к безобразному, низкому, чем жажду света. Стремление приобретать и поглощать, владеть и пожирать выглядит гораздо более «естественным», для природного существа, каким хотели бы видеть человека. Однако в нас есть свет, «и тьма не объяла его».

Ведь – это уже отступление в сторону – согласно современным воззрениям, для человека нет ничего естественнее зла. Желай, добивайся желанного, действуй согласно своим потребностям – и ты уже на дороге. Я на это скажу, что в человеке есть сила противодействия злу, как бы оно ни было «естественно», и более того, что эта сила в нем – преобладающая. Будь зло на самом деле так соприродно человеку, давно бы уже на свете не было ничего, кроме зла, да что там – не было бы уже ни семьи, ни общества, ни культуры, ни государства. Совершенно не разделяя веры в «прекрасного естественного человека», надо признать, что естественными для нас являются не только искушения, но и противоположные и при том, как правило, более сильные движения души. Человечество, по меньшей мере в лучших своих представителях, стремится неуклонно к усложнению, углублению и прояснению душевной жизни. Порочность современного мышления в том, что следование путем наименьшего сопротивления объявляется естественным поведением человека, тогда как, напротив, на всех своих путях он добивался успеха, только идя против течения и природных стремлений, от простоты к сложности, от соблазна к преодолению. Грубо говоря, образцом «естественности» объявляются Содом и Гоморра, а в бегущем из Содома Лоте видят врага общества или, по меньшей мере, опасного чудака. Состояние предельного ослабления защитных сил, я имею в виду – нравственных, провозглашается нормой. Но это не так!

***

Искусство, всякое искусство поставлено современностью в тупик. По своей природе оно духовно, т. е. основано на мысли, что человек есть то, чем он выглядит – то есть духовное самодвижущееся существо. Современность же ставит перед искусством задачу приятно волновать пустую оболочку, за внешностью которой скрывается Ничто. Эта задача искусству не нужна, и оно постепенно уходит из мира. Во все времена искусство занималось прежде всего человеком и пропущенным через его душу мирозданием, так что устранение человека (а именно это на наших глазах и происходит) означает и устранение искусства. Уцелеть смогут, может быть, только те виды творчества, которые обращаются непосредственно к телу, не требуя для своего восприятия духовного опыта – ритмичная, но бессодержательная музыка, яркая, но бессодержательная живопись… У литературы сохранится лазейка – натурализм на границе с откровенной порнографией, но и те скоро вызовут пресыщение. Всё уйдет – до возвращения в мир человека, если и когда оно будет.

***

Принято думать, что философские системы придают уверенность их создателям и сторонникам. Напротив, уверенность как психологический факт предшествует созданию философских систем. Человек, склонный во всех случаях к сомнению, систем не создает и их обаянию не поддается. Действительный смысл систематического мировоззрения в том, что оно дает разуму оправдание его бессознательной, не имеющей разумных причин уверенности, склонности верить в простые и ясные объяснения вещей. Скептик, в отличие от такого человека, не нуждается ни в каком дополнительном объяснении своей внутренней неуверенности и тревоги…

***