Личный дневник моей фиктивной жены

Я рассказал Иллариону всё, что узнал от Марго о шестом нападавшем. Потом попытался воссоздать картину той ночи. Майор внимательно меня выслушал, сделал какие-то записи, потом пошёл звонить кому-то из своих. А меня снова одолели смятения чувств. Я не понимал сам себя: люблю свою жену, думаю о её подруге, а при виде Тони вспомнил первую любовь и вдохновился от чего-то, зарделся. Я попытался собраться с мыслями и перестать думать о…женщинах. Тут же эхом послышался голос Вероники: «У тебя слишком много женщин в гареме, прости, всех и не упомнить». Я понял, что маюсь и схожу с ума без работы. Да, я такой человек по жизни, который не может сидеть без дела, без работы. Для меня бездействовать — значит деградировать по полной программе. А становиться овощем в тридцать семь лет не особо хотелось. И, словно услышав мои мольбы, Бог послал мне Вишню.

— Алексей Владимирович, доброго дня! Не соблаговолите ли почтить скромных рабов своих в офисе? Или вы у нас только отдыхать изволите и получать свои дивиденды?

— Вишня, здорова! Ты даже не представляешь, как я рад тебя слышать! Ты — мой спаситель!

— Что, всё так плохо?

— Нет, лучше не бывает!

— Уже заинтригован. Ладно, когда тебя ждать в обители «Строй-Инвеста»?

— Старик, я сейчас в больнице… Меня бы это, как-то отсюда забрать и без лишнего шума. Сможешь?

— Воу! Операция «Ы»?! — Вишня рассмеялся своим таким родным знакомым до боли смехом, от чего на душе у меня потеплело.

— Ага! Миссия невыполнима! Давай, если ты меня не вызволишь, то я здесь так и буду чалиться.

Глава 27

6 декабря, четверг

Прошло две недели, как Вишне удалось меня вызволить из лап эскулапов отечественной медицины. Пришлось, конечно, всех в том замечательном богоугодном заведении «отблагодарить». Хотя могли же и даром меня отпустить с моего же согласия об отказе от амбулаторного лечения. Но нет, какое там! Я — же человек богатый. Стало быть, должен делиться с…со всеми, чья заработная плата в славной матушке России не соответствует уровню прожиточного минимума. Я закрыл глаза на то, что прекрасно насквозь видел всех, кто хотел воспользоваться своим служебным положением и нагло посягнуть на мои кровно заработанные деньги. Но я старался стать добрее к своему окружению и, оставив «им жадным» их прегрешения, с лихвой расщедрился.

Работа в «Строй-Инвесте» вовсю кипела. Мы одержали победу в новом тендере на строительство элитного жилого комплекса, готовились к участию в Международной выставке BauMesse NRW 2011 в городе Дортмунд в Германии. Последнее событие — стало самым значимым на повестке дня для всех. Я мобилизовал лучшие силы и умы своей компании, чтобы только мощно выступить и заявить о себе на BauMesse NRW. И только тут я вспомнил про Марго. Оказалось, что мы не виделись и не общались с ней с того самого дня, когда она в слезах сбежала из моей больничной палаты. Гадкое чувство вины жирненьким червяком заползло глубоко в душу. Я чувствовал себя виноватым перед Маргаритой, что забыл про неё и теперь вспомнил лишь потому, что мне нужно было до выставки освоить хотя бы пару фраз на немецком языке. Вероника бы такое отношение к себе стерпела, проглотила обиду, ведь я бы ей сначала напомнил про какой-то там пункт брачного договора, сам не знаю, что это за пункт. И моей Нике ничего бы не осталось, как мне улыбнуться, что я на две недели забыл о её существовании. Но ведь вспомнил же! С Марго у нас не было никакого брачного договора, и она уже точно не сможет мне простить такую дерзость и оплошность. При мысли, как меня будет костерить последними словами фрау Ротенберг, я нервно сглотнул. На злобу дня вспомнились строки песни из моего любимого фильма «Обыкновенное чудо»: «Нелепо, смешно, безрассудно. Безумно — волшебно! Ни толку, ни проку, не в лад, невпопад — совершенно!». Я напел себе под нос знакомый мотив и понял, что в моей жизни всё стало именно так, лучше и не скажешь.