Личный опыт

— Спи, сестреночка, — прошептал он, гладя Ленку по лицу. — Я тебя никому не отдам. Никому-никому…

— И не отдавай, — согласилась как-то очень быстро утомившаяся девочка. — Кислород поддай на деление, пожалуйста.

— Конечно! — улыбнулся Дадли, поворачивая регулятор. В канюлях зашумело громче, Ленка закрыла глаза, проваливаясь в сон.

Очнувшаяся Лили поняла, что шевелиться не может совсем. У нее не болело ничего, но при этом ничего и не шевелилось, все усилия даже привстать ни к чему не приводили, отчего девочку все сильнее захлестывало паникой. Тут она вспомнила, с каким уважением относились взрослые мужчины к Герании, понимая, что, возможно, та на самом деле была целителем. Остро хотелось все вернуть назад, но эту ошибку исправить уже было нельзя. Внезапно появилась боль… Она была еще небольшой, но постепенно, почти незаметно, усиливалась.

— Полная остановка двигательной активности, — сообщил проводивший исследование врач. — Рефлексов нет, судя по всему, проблема еще и с нервными окончаниями. Дышит, говорить может, слышит, может кушать, а вот туалет…

— Понятно все с туалетом, — кивнул доктор Бранд. — Позовите датского эксперта, может, он имеет больше информации.

— Хорошо, — кивнул доктор, куда-то уходя, а доктор думал о том, что паралич застал Лили в тот момент, когда она что-то хотела сделать с краном подачи кислорода Герании, при этом рыжеволосая двигалась без коляски.

— Что произошло? — Петер сразу понял, что именно произошло, потому покачал головой, сообщив, что ему надо подумать, и пошел объяснять Петунье и Алисии, что, в принципе, Лили наказана уже так, что дальше некуда.

Алисия слушала «мага», осознавая его правоту. Младшая сестренка в теле совсем девочки решила убить Геранию, чтобы отомстить… за свою глупость? За то, что сделала своими руками? Убить ребенка? Принять подобное женщина не могла. Теперь Лили полностью зависела от чужой воли — она не могла двигаться, сама поесть, ей нужна была помощь постоянно, поэтому вариант был только один. Как объяснил Петер, наказания Магии — не лечатся никак. Совсем никак, и вариантов не существовало никаких. К сожалению, попытка сделать Лили адекватным ребенком ни к чему не привела. Было очень жалко Геранию, только чудом спасшуюся… А Лили Эванс помочь уже было невозможно, поэтому ее ждал самый лучший хоспис, с внимательным персоналом, привычным ко всему — до конца жизни. И последний шанс что-то понять, но ни Петер, ни Алисия этого не знали. Это знала только состроившая очень жалобную мордочку маленькая девочка в сверкающем платье.

Часть 12

Утро нового дня началось с попытки успокоить Гермиону. Кудрявая девочка вообразила, что раз она теперь здорова, то придется возвращаться к Грейнджерам, чего Гермиона всей душой не хотела. Утренние слезы кудрявой девочки, называемой уже сестрой, озадачили Ленку, подъехавшую к кровати Гермионы, чтобы понять причину.

— Что такое? — спросила доктор Лена, проверяя слабые еще после лечения кости фаланг и накладывая диагностику, на что сустав прошило сильной болью. Сморгнув слезы, зеленоглазая не понимающая причины слез девочка продолжила расспросы: — Болит что-то?

— Нет, спасибо, — помотала головой Гермиона. — Я… я… же… Ну, я здорова же… и теперь…

— Господи! — всплеснула руками Петунья, только зашедшая в палату. Женщина поняла причину страха малышки, буквально сгребя ту с кровати. — Ты наша, никто от тебя не откажется, к Грейнджерам ты не вернешься, если сама этого не захочешь.

— Гермиона боится предательства… — проговорила Ленка, понимая, в чем дело. — Во-первых, у тебя до полного здоровья еще реабилитация, потому что сердцу никто не рассказал, что оно здорово, да и пальцам нужна гимнастика. Во-вторых, у нас не принято предавать детей, поняла? — от этих слов лежавшая на руках женщины кудрявая девочка совершенно расплакалась.

С Грейнджерами было непросто. Несмотря на снятые чары и полную расколдованность, они считали, что поступали… правильно. Мистер Грейнджер не видел ничего неправильного в физическом «воспитании», а миссис Грейнджер… В общем, пообщавшийся с ними психиатр рекомендовал не экспериментировать над ребенком, впрочем, встретиться им позволили. Ленка считала такой шаг сильно преждевременным, но люди — не маги и слушать семилетнюю девочку не стали, а до миссис Свенсон информация дошла поздно.

Во внутренний, так называемый «зимний», сад вошли взрослые люди. Мужчина и женщина смотрели на не видевшую их еще дочь. Во время реабилитации Гермионы было решено, что перегружать сердце девочки неправильно, поэтому она еще была в коляске, абсолютно ее не стрессующей, ведь это было ненадолго. Ленка необходимость своей коляски понимала, а для Дадли на свете существовала только Гера. Дети играли в настольную игру, когда услышали полный брезгливости женский голос.

— Фу, калеки… — несмотря на то что с Грейнджерами говорили, миссис Грейнджер не смогла сдержать своей первой реакции.

— Не калеки, — спокойно ответила Ленка, хотя кто бы знал, чего стоило ей это спокойствие. — А «особенные» дети. В каком виварии вас воспитывали?