Личный опыт

— Ты не дура, — покачал головой Дадли, поглаживая свою сестренку. — Ты просто не подумала о чем-то, да?

— Да… — от тепла брата не хотелось себя ругать, а только замереть и ни о чем не думать. — Я ручки испугалась, только не головой, а…

— Тебе так больно было… — с тоской проговорил мальчик. — Ты так плакала, что даже просто смотреть на это было невозможно… Конечно, ты испугалась. Я бы тоже испугался…

— Малыши мои! — в палату буквально влетела Петунья, принявшись обнимать детей. Гермиона смотрела как-то очень жалобно, отчего женщина взяла ее на руки, присаживаясь рядом с кроватью Геры. — Рассказывайте, что случилось!

— Гера ручку испугалась, — объяснил Дадли. — Потому что раньше это было очень больно, а теперь… И сердечко у сестренки разболелось, — очень ласково произнес мальчик. Женщина едва сдержалась, чтобы не всхлипнуть, она все еще не могла себя простить, ведь долгие годы у доченьки был только сын и никого больше.

— А мне просто стало вдруг очень страшно, — прошептала Гермиона, явно удерживая себя от какого-то движения. — Просто жутко… И холодно…

Петунья старалась успокоить детей, когда в палату вошла Алисия. Герцогиня внимательно осмотрела детей, чему-то хмыкнув, и распорядилась транспортировать их домой. Уже в машине Петунья узнала, что стряслось и почему Гере лучше посидеть дома. Ну и Дадли, конечно, потому что подвергать таким испытаниям сердце что мальчика, что девочки никто не хотел. Вопрос был только к Гермионе, согласившейся пойти в школу. К сожалению, мысль о том, что и это плохая идея, в голову никому не пришел.

Несмотря на излечение, и у Ленки, и у Дадли, и у Гермионы оставались те самые проблемы больных детей и членов их семей, которые не могли вылечить никакие лекарства, ну и никакие чары, разумеется. Психология детей, привыкших к боли, психология детей, привыкших к тому, что брату или сестре больно… Тут действительно нужна была реабилитация, физическая часть которой Гермионе была проведена, а вот психологическая… О психологической реабилитации обеих девочек Петунья задумалась значительно позже, когда только чудом не пришла беда.

Гермиона в тот день чувствовала себя несколько неуверенной, помня о контрольной, по поводу которой девочка сильно переживала. Стараясь не показать свой страх, Гермиона отправилась в школу, где к ней относились ровно. Идеология «чистокровных» оказалась под запретом, отчего рисковать кошельком никто не хотел, а дети получили соответствующее внушение и рисковать тоже не хотели. Именно поэтому кудрявую девочку никто не задевал, а боялась она исключительно плохих оценок. Наверное, поэтому, увидев заработанное, Гермиона даже не побледнела, а посерела, представляя себе, что с ней сделают за «С». Переволновавшаяся девочка перепутала задания, записав ход решения и ответы не там, а учитель проверял, спустя рукава, просто поставив итоговую оценку. И хотя работал он в школе последний день, в тот момент ситуацию это исправить не могло.

Бледная девочка сидела в машине, едущей в замок, мелко дрожа. Она представляла себе расстроенную Петунью и тетю Алисию, а потом воображение начало подкидывать картины прошлого, отчего Гермиона чуть не описалась. Страшно было так, что не передать словами. Это заметил и водитель, связавшись с замком посредством рации. Он сообщил, что ребенок явно сильно напуган и ничем хорошим это не закончится, поэтому машину встречала Петунья, сразу же схватившая Гермиону на руки.

— Что случилось, маленькая? — с тревогой спросила женщина. — Что тебя так напугало?

— Я… контрольная… я… — Гермиону трясло, она почти не могла говорить. — Оц… оц… оц… – попыталась произнести девочка и вдруг, захрипев, выгнулась, чтобы потом ритмично задергать всеми конечностями.

— Что с тобой? — испугалась Петунья, на что Гермиона вдруг замерла и расслабилась.

— Тонико-клонический припадок, — услышала женщина голос Герании. — Интересненько, а как это я так, эпилепсию-то про… — она вздохнула. — Пролюбила… Мама, уложи Гермиону, пожалуйста, лечить будем.

Наложив диагностику, Ленка как раз эпилепсии и не обнаружила, что заставило девочку задуматься. Наложив специализированные диагностические чары, девочка увидела какую-то странную, по ее мнению, картину, что отправило доктора Лену в еще более глубокую задумчивость. Что-то ей увиденная картина напоминала, вот только что именно, зеленоглазая девочка понять не могла. Нужно было думать…

Часть 16

После работы магов что-то не давало покоя Петунье. Женщина была задумчива, анализируя свои ощущения, и вдруг поняла: воспоминания Лили. Ведь сестренка до пятого курса была нормальной, ну почти, насколько помнила женщина. Значит, что-то не в порядке было или с памятью Лили, или… с памятью Петуньи. Попытавшись вспомнить, женщина листала дневник сестренки, на первый взгляд подтверждавший то, что было в Омуте Памяти, а вот на второй…

— Мама, что-то случилось? — поинтересовалась Ленка, увидев странный взгляд женщины, будто устремленный в себя.

— Не могу понять… — призналась Петунья. — Я же помню, что Лили была хорошей, почему тогда у нее в памяти… такое?