Личный паноптикум. Приключения Руднева

Савелий Галактионович открыл было рот, но тут вспомнил про тайну следствия и, притворно откашлявшись, красноречиво взглянул на хозяина дома и его товарища, который неподвижно стоял, опираясь о подоконник и скрестив на груди руки.

Анатолий Витальевич неопределенно хмыкнул и сказал:

– Савушкин, их высокородие господин Руднев и господин Белецкий участвуют в расследовании. Вы можете говорить при них открыто.

Савелий Галактионович приосанился и с важным видом по всей форме начал докладывать.

– В результате проведенного мною расследования тела, обнаруженные на месте преступления по адресу…

– Савушкин, переходите к сути! – оборвал его надворный советник. – Откуда трупы?

– Из Мариинской больницы! – выпалил Савелий Галактионович и радостно добавил: – Только там за последнюю неделю, кроме этих семерых, еще десять покойников сперли!

Глава 5

Савелий Галактионович был горд собой. Он не совсем был готов оценить, насколько его открытие позволило продвинуть следствие, но эффект, который оно произвело на чиновника особых поручений, консультанта и его помощника, очевидно, был значительный.

Все трое уставились на переданный надворному советнику список и напряженно молчали.

Первым заговорил Белецкий, и практицизм его вопроса, надо признаться, ошеломил и его друзей, и уж тем более Савушкина.

– Где в такую жару можно сохранить десять трупов? – спросил он таким тоном, каким обычно спрашивал отчета у дворецкого или старшей кухарки.

– Браво, Белецкий! – похвалил Анатолий Витальевич. – Отличный вопрос! Такие места и впрямь можно вычислить, а через них постараться выйти на убийцу. Хоть какая, но конкретика!.. Савушкин, надеюсь, вы записываете?

Младший делопроизводитель, ясное дело, и не думал записывать, потому от заданного вопроса покраснел, тут же поспешно достал блокнот и принялся строчить в нем погрызенным карандашом.

Терентьев тем временем обратился у Рудневу.

– Дмитрий Николаевич, – спросил он, – вас этот список ни на какие мысли не наводит? Есть у вас идея, для какой картины такой паноптикум может подойти?

В списке похищенных мертвецов значились две совсем молодые женщины, два юноши, два старика, три мужчины и одна женщина средних лет.

Руднев отрицательно покачал головой.

– Вот так, чтобы все они могли быть персонажами какого-то одного полотна?.. Ничего в голову не приходит, – сказал он. – Но, может, они приготовлены для разных композиций?.. Если вообще они имеют отношение к нашему делу… Да и к тому же «Весна», как вы помните, господа, была дополнена убитыми… Я не готов строить гипотезы. Это может быть все что угодно.

– Значит так, – деловито проговорил надворный советник, поднимаясь, – вы, Савушкин, составьте мне список всех возможных ледников: склады, ресторации, магазины и прочее. Отправим туда проверку, а параллельно с тем еще раз все морги придется обыскать. Раньше нас интересовали недостающие трупы, теперь будем выявлять излишек. На эту проверку я околоточных с квартальными подряжу. Я сам поеду в Мариинскую больницу, выясню, каким образом у них там могла произойти пропажа. А перед тем съезжу по адресу Агаты и поищу ее няньку. Вы, господа, действуйте, как сочтете нужным. Но только прошу вас, Дмитрий Николаевич, помните, о чем я вас предупреждал! Будьте осторожны!.. Надеюсь, к вечеру мы сможем продвинуться в деле… Что вы расселись, Савушкин? Идемте же!

Когда надворный советник со своим помощником ушли, Белецкий спросил Руднева:

– Что вы планируете предпринять, Дмитрий Николаевич?

– Мне понравилась твоя вчерашняя идея про репродукции «Весны». И в связи с этим я хочу нанести визит Ивану Абрамовичу.

– Я так понимаю, длительной прогулкой вы себя решили не утруждать2, – усмехнулся Белецкий и уточнил: – Но ведь Иван Абрамович, насколько я знаю, современным искусством интересуется?

– Да, но смотритель его коллекции – один из лучших специалистов по итальянцам эпохи Ренессанса, – объяснил Руднев. – Собственно, с ним я и намерен переговорить.

– А что вы поручите мне? – спросил Белецкий.

– У тебя две задачи. Во-первых, постарайся выяснить все, что можно, про мадмуазель Флору и про ее свиту. А во-вторых, обеспечь нам с тобой посещение ее ближайшего сеанса прорицаний.

Белецкий нахмурился.

– И с чего вы вдруг решили посетить ее сеанс? – спросил он подозрительно.

– Хочу разгадать суть ее обмана.

– И это единственная причина, Дмитрий Николаевич? – в голосе Белецкого слышалось очевидное недоверие.

Руднев нетерпеливо махнул рукой.

– Давай, Белецкий, говори уж? Будет тебе ходить вокруг да около!.. Так что?

– А то, – безапелляционно заявил Белецкий, – что меня беспокоит ваш интерес к женщине, имеющей прямое отношение к чудовищному преступлению!

– Белецкий, мы расследование ведем! Естественно, я проявляю интерес к участникам дела!

Белецкий был непоколебим в своем недовольстве.

– Дмитрий Николаевич, вы прекрасно понимаете, что я говорю о другом интересе!

– Да с чего ты взял?

– С того, что знаю вас и вижу насквозь! Вы ее всю ночь рисовали!

– И что это, по-твоему, значит?

– Это значит, что она вам нравится!

– Белецкий, мне нравится все, что я рисую! В этом суть творчества!