Личный варвар

Ой ты, пан Гайдук, ты куда идёшь,
куда идёшь, куда крест несёшь:
толь к поклонной горе, а то ли по ветру?
Чего дом родной тебе да не по нутру?

Может, турка ты погнал, чи Мамая не застал,
али Варвара пытал или до смерти устал?
Гайдук Гайдучок, старый ты мужичок
на молодом коне, скачи во двор ко мне!

Я паночка панова по имени Прасковья.
Не гляди, что я с Руси, я со старой повести,
я из древних времён. Мы про Украину споём:

«Эй ей на Руси были были волости:
раз – киевская Русь, два – киевская Русь,
три – Киев стольный град,
четыре – Харькив общий брат
и князь Владимир – владеет миром!

Ну что, берёшь меня в жёны?»

– Старый я, обожжённый! – развернулся и пошёл,
крест воткнул и отошёл.

Хоронили всем миром Украйну милу.

Десятый воин

Не просилась я за Русь стоять – плакала.
И берёзонька кивала мне: «Жалкая!»

Жалкая я, горемычная,
к горю, беде непривычная.

Но если надо, так разойдусь:
с врагом-мужиком подерусь!

Дралась я с мужиком да билась —
вскоре дитё народилось.

Вот сижу у люли и плачу:
«Сколько можно же уже? Десятый мальчик!»

Десятый мальчик войнам только нужный —
на погибель косяками ходить дружно..

Мне бы девочку, чтоб плакать не устала
обо мне: «Моя родная Мама!»

Играй до племени

Луна над лесом плясала.
Ты диким зверям играла,
играла с ними и пела
о том, как спрятаться не успела
не от лесного животного,
а от мужчины голодного.

Не успела спрятаться, жди приплода —
продолжения рода.
Ведь род вырастает в племя.

Племя, проходит время,
превращается в города,
а города – почти государство.

Государство – большое царство
маленького народа,
где большое слово СВОБОДА
уже никому не ведомо.

А ты живи, не зная заведомо,
что твой будущий человечек
этот мир не излечит,
не высушит наши слёзы.

Он камень на камень сложит,
выстроит замок-башню,
засеет пшеницей пашню
и войной пойдет на соседа:

племя на племя! К лету
луна так сказочно пляшет!
А баба не дура – ЛЯЖЕТ..

Песнь охотника молодого

Утошки вы серые, утошки перелётные,
вы пошто боками жирныя трясёте —