Лида

Лида плакала на лавке прямо напротив больницы, но в стороне от главной дороги. Она не старалась анализировать то что происходило сейчас внутри неё, а просто спешила выгнать из себя побольше жидкости и грустных мыслей, а отец оказывается сволочь путается с этой дурой.

– Привет, – сказал какой-то человек, но на самом деле это был Яков.

Лида посмотрела на него и узнала, хотя видела всего-то раз, но его теорию про раздражение в мужских яйцах запомнила должно быть до могилы или до следующей теории подобного рода, а может быть и вообще совсем ненадолго.

Лида не ответила, но Яков всё равно сел.

– Что стряслось?

– Ничего.

Лида помнила, что он сквернослов и грубиян и друг у него ржёт как конь, громко с присвистом, да и вообще, что ему скажешь сейчас.

Яков закурил.

– Я люблю когда люди плачут, – сказал он. – Это хорошо. Это – настоящее.

Лида поубавила оборотов, потому как плакать при постороннем молодом мужчине, который к тому же пару дней назад предлагал ей стать перед ним раком неудобно и даже противоестественно.

– Умер кто-нибудь?

Лида даже как-то взбодрилась от такого вопроса и успокоилась ещё на несколько градусов.

– Нет.

– Это хорошо. В принципе.

Яков посмотрел на Лиду и сказал к чему-то:

– Ревут быки, телёнок мычит. Разбудили Христа-младенца, но он молчит.

Лида не въехала в тему и Яков махнул рукой.

– Забыл, как тебя зовут.

– Лида.

Яков кивнул и продолжил курить.

– Может всё это вообще напрасно? – спросил он глядя себе под ноги.

– Что?

– Вот это.

Яков сделал жест дугой от Лидиной коленки до горизонта и куда-то дальше, но она не поняла и он махнул.

– Забей.

И продолжил курить.

Лида уже плакать не хотела, по крайней мере здесь рядом с этим мужчиной и встала чтобы уйти.

– Погоди.

Яков тоже встал, затоптал окурок.

– Пойдём, погуляем.

Лида растерялась и даже не знала, что сказать, но потом теория про раздражительность в яйцах опять всплыла из памяти и она решила, что лучше не надо бы, а то мало ли что ещё он расскажет.

– Пожалуйста, – попросил Яков.

Лида смутилась потому что с детства помнила о том что «пожалуйста» – это волшебное слово и если сейчас она скажет «нет» то значит не работает это самое «пожалуйста» и нет никакого волшебства, а только одна сплошная брехня и похотливое пьянство.

Как-то само собой, не сговариваясь и без дополнительных соглашений относительно маршрута они пошли вместе, близко друг к другу, но тем не менее всё ещё с твёрдой карусельной дистанцией.

Яков молчал и Лида не прочувствовала его теперешнего настроения, но всё-таки догадалась что он чем-то обеспокоен или может быть даже расстроен. Сама она как-то расплескала накопившуюся после сцены в палате горечь и уже переживала в пол силы, хотя где-то на донышке ещё тлел уголёк обиды и Лида знала, что рано или поздно она раздует его до пожара.

– У тебя когда день рождения? – вдруг спросил Яков.

– Восемнадцатого апреля. А что?

– Не скоро ещё.

Они вышли на улицу и Яков осмотревшись кивнул в сторону кафе.

– Зайдём?

Лида пожала плечами и пошла за ним.

В кафе Яков заказал себе двести граммов водки и попросил всё это принести в одном толстолобом стакане, а в качестве закуски – лимон кислого цвета.

– Ты что будешь? – спросил он у Лиды.

Лида не знала, что она будет и поэтому попросила просто сок. Официантка записала всё в блокнот, хотя собственно и записывать было нечего и так запомнить можно, и ушла куда-то вглубь продуктового запаха, туда где живут и работают повара.

– Я в прошлый раз сильно хамил? – спросил Яков.

Лида осторожно повела плечом. Всё-таки она его практически не знает. А вдруг он дурак и может в морду дать? Тем более что он себе водки целый стакан заказал.

– Ты извини, – сказал Яков, правильно поняв её движение. – Накатывает иногда. Как надерусь, так превращаюсь в сапожника. К тому же этот клуб – гадюшник. Там по другому себя вести нельзя.

Лида всё ещё сомневалась и решила, что это он опять что-то замышляет, чтобы подшутить над ней или вроде того.

Официантка принесла водку, нарезанный тонкими дольками лимон и сок, и ещё раз осмотрев Лиду с ног до головы пришла к выводу что она все-таки не блядь, а наверное порядочная девушка, а этот, который водку заказал, или её родственник или так случайный, который неизвестно на что рассчитывает.

Яков поставил стакан перед собой и стал на него смотреть.

– В больницу-то чего ходила? Приболела?

– Отца проведывала.

– А ревела чего?

Лида смутилась.

– Да…

С одной стороны ей хотелось с кем-то поговорить, но с другой стороны было как-то стыдно, будто она причастна к похождениям отца, негодяя и сволочи, который оказывается уже два года этим занимается.

– А ты? – спросила Лида.

– Парень со мной сидел в клубе. Помнишь?

Память у Лиды была хорошая тем более ещё не была загружена большим количеством информации касающейся мужчин, поэтому так сказать запоминала.

– Андрей?

Яков кивнул.

– А что с ним?

– Нормально.

Яков поднял стакан и покачал им в воздухе вверх-вниз будто взвешивая. Потом выпил всё одним глотком. А к лимону не притронулся.

– Он умер. Сегодня.

Лида сначала не поняла.

– Что?

– Отравился. Нелепая смерть для двадцать первого века.