Лидерство: Шесть исследований мировой стратегии

Садат говорил на прекрасном английском языке, хотя и в несколько ходульной манере, точной и формальной - возможно, потому что он учился по газетам, рассказам и книгам, находясь в британских тюрьмах во время войны. Его изложение было сделано выразительно, с немного суженными глазами, как будто он рассматривал какой-то далекий горизонт. Он пришел к выводу, сказал он, что без долгосрочной доброй воли Америки невозможно добиться прогресса. Поэтому он будет искать примирения с Америкой и прочного мира на Ближнем Востоке. Он стремится к изменению основных взглядов, а не линий на карте.

Он дал мне свой план Киссинджера. А какой, спросил он, мой?

Я сказал, что целью диалога является достижение прочного мира. Однако его прочность будет зависеть от того, насколько поэтапно стороны будут завоевывать доверие друг друга, тем самым укрепляя доверие к самому процессу. Первый шаг не может привести к достижению ни мира, ни доверия. В настоящий момент, продолжал я, план Киссинджера Садата был слишком амбициозным. Более реалистичная линия отвода израильских войск находилась бы гораздо ниже его предложения, где-то к западу от перевалов Митла и Гиди. На переговоры по этому вопросу, вероятно, потребуется несколько месяцев. Мы сделаем все возможное, чтобы добиться процесса разъединения с целью его продолжения и положить в его основу мирный процесс.

Разговор с Садатом часто прерывался паузами для размышлений. Сейчас, после одной из таких пауз, он ответил всего двумя словами: "А Израиль?". Я ответил столь же загадочно, передав ему шесть пунктов, разработанных вместе с премьер-министром Меир.

Садат несколько минут рассматривал документ и принял его без обсуждения. Насер поступил неразумно, подытожил он, пытаясь домогаться сотрудничества с Америкой. Третья армия не была сердцем вопроса между Египтом и Америкой. Цель Садата, напротив, заключалась в доверительных отношениях с Америкой и мире с Израилем. Чтобы выразить это символически, он объявил после нашей встречи то, что мы даже не предлагали: прекращение дипломатического бойкота Египта Соединенными Штатами, действующего с 1967 года, путем создания в Вашингтоне секции египетских интересов во главе с послом. Имя посла должно было быть названо в декабре 1973 года. (Это была та же процедура, которой мы следовали ранее в том же году при установлении отношений с Китаем). Полноценные дипломатические отношения должны были последовать за заключением соглашения о разъединении.

Эти замечания были высказаны не в условной форме, не как требование взаимности, а скорее как описание желательного курса. Вопреки, как мы позже узнали, почти единодушному мнению своих советников , Садат решил рискнуть, полагаясь на слова американского госсекретаря о том, что Соединенные Штаты будут способствовать значительному прогрессу в египетско-израильских территориальных переговорах в течение трех месяцев. В течение всего этого времени Третья армия должна была оставаться в ловушке. Если бы что-то пошло не так, Садат был бы уничтожен, а Египет унижен.

Казалось бы, незначительный шаг - невоенные поставки для Третьей армии после ее осады - создал возможность для предварительного сотрудничества и стал символом прогресса на пути к миру. Пока я еще находился в Каире, шесть пунктов, разработанных с госпожой Меир в Вашингтоне и теперь принятых Садатом, были переведены на язык договора помощником госсекретаря Джо Сиско и министром иностранных дел Египта Исмаилом Фахми.

К концу визита Садат достиг первоначальной цели своей смелой авантюры: он нарушил статус-кво, чтобы открыть возможность переговоров с Израилем под американской эгидой. Его конечной целью было положить конец конфликту с Израилем, который истощал энергию и уверенность египтян после войны в июне 1967 года. По его мнению, существование Израиля не представляло угрозы для существования Египта; угрозу представляла война с Израилем. Эта угроза может быть уменьшена и в конечном итоге устранена с помощью новой концепции безопасности, основанной на процессе мира с противником Египта, а не на его уничтожении.

Даже успешные переговоры иногда оставляют в памяти переговорщиков непростые следы их компромиссов, которые бросают тень на будущие усилия. Мнение Садата об этой встрече изложено в его мемуарах:

Наш первый сеанс переговоров занял три часа. В течение первого часа я почувствовал, что имею дело с совершенно новым менталитетом, новым политическим методом... Любой, увидев нас после того первого часа во дворце ат-Тахира, подумал бы, что мы дружим уже много лет. Не было никаких трудностей в понимании друг друга, и мы договорились о программе действий из шести пунктов, включая обещание США вернуться к линии прекращения огня 22 октября в рамках разъединения сил.