Лидерство: Шесть исследований мировой стратегии

На следующей неделе я передал Садату скрупулезно составленную Даяном карту. Наши встречи по деталям разъединения были назначены в Асуане, пустынном городе в 425 милях к югу от Каира, где Садат проводил зиму. На нашей первой встрече 11 января он выдвинул два поразительных предложения. Он согласится на израильские линии отвода войск, если я останусь в регионе, чтобы ускорить результат в челночных переговорах между Египтом и Израилем. Затем Садат установил для себя (и для американской команды) крайний срок. На следующие выходные, 18 января, он запланировал визит к своим арабским братьям, чтобы обсудить нефтяное эмбарго, которое ОПЕК наложила на Соединенных Штатов во время октябрьской войны. Если к тому времени будет заключено соглашение о размежевании - а Садат надеялся, что это произойдет, - он будет настаивать на прекращении эмбарго. Хотя он считал, что некоторые предложения Израиля связаны с компромиссами в отношении суверенитета, на которые нельзя идти, эти вопросы можно будет поднять на более поздней стадии переговоров.

Шаттл беспрецедентно ускорил переговоры. В период с 11 по 18 января состоялось семь "челноков";сво время одного из них (12-13 января) Даян представил сложную схему сути демилитаризации в зонах разъединения.

14 января Садат, единственный раз за все время моего знакомства с ним, изменил схему встречи с личной встречи на конференцию, где американская команда (посол Герман Эйлтс и Джо Сиско) сидела напротив него, а министр иностранных дел Фахми и министр обороны Гамаси - напротив стола - возможно, в попытке разделить ответственность за болезненные решения.

Это событие обернулось драматической конфронтацией между Садатом и его соратниками. Линия отвода была подтверждена без споров, но предложение Даяна о зонах ограниченного вооружения на территории, освобожденной израильскими войсками, вызвало страстное сопротивление. Садат ранее выразил мне свое твердое убеждение в том, что нельзя позволять иностранному государству, особенно иностранному государству, находящемуся в состоянии войны с Египтом, предписывать развертывание египетских сил для защиты Египта на египетской земле. Фахми и Гамаси теперь возражали на аналогичных основаниях, и, в частности, против предложенного ограничения в тридцать египетских танков через Суэцкий канал. Гамаси горячо завершил свой аргумент словами: "Ни один уважающий себя египетский офицер не подпишет соглашение, содержащее такое положение".

Несколько мгновений Садат сидел молча. Он вышел из этого задумчивого состояния со странным вопросом ко мне: "Можем ли мы создать здесь рабочий комитет с обеих сторон?" (Он имел в виду всех сидящих за столом, кроме него и меня). Когда я согласился, он предложил группе разработать ограничения на вооружение, оставив вопрос о танках для себя и для меня. Затем он пригласил меня пройти за ним в смежную комнату.

Однажды наедине он спросил (имея в виду ограничение на движение танков через Суэцкий канал): "Она [премьер-министр Меир] это серьезно?".

Я ответил: "Она торгуется. Но вы должны решить, сколько времени вы хотите потратить на этот вопрос".

Садат ответил: "Давайте присоединимся к остальным", не сказав мне о своем решении. За столом переговоров он разрешил спор: "Я согласился на 30 [в качестве лимита для египетских танков через канал]. Доктор Киссинджер даст мне больше, а ты, Гамаси, подпишешь это".

Садату удалось избежать грозящего тупика. Рабочая группа согласовала ограничения для основных категорий вооружений. Затем они были переданы технической группе "101-й километр", созданной в конце войны для реализации согласованных формулировок. Затем Меир увеличила количество египетских танков, разрешенных на восточном берегу канала, до более чем 100.

Челночная процедура не только ускорила принятие решений, но и позволила Садату углубить и продвинуть диалог. Меир, по его словам, должна была понять, что размер танковых сил через канал имел в основном символическое значение:

Если я захочу напасть, я переброшу через канал 1000 танков за одну ночь. Поэтому в знак моей приверженности миру вы можете передать [Меиру] мое заверение, что я не введу ни одного танка через канал. Но я хочу, чтобы премьер-министр понял, что все будущее соглашения зависит от психологических факторов. Израиль не должен оскорблять достоинство египетских вооруженных сил властными требованиями. Вы можете передать ей от меня, что я взял на себя обязательство придерживаться этого курса.

Во время следующего челнока (16 января) Садат попросил карту предлагаемых зон ограничения вооружений между египетскими и израильскими войсками на Синае. Он вычеркнул все ее многочисленные деления. Вместо них он провел одну простую разделительную линию, разделив зоны на две части: одну израильскую, другую египетскую. Ограничения, по его словам, должны быть прописаны в виде расстояния от этих линий до канала, а не в виде численности национальных сил.