Лидерство: Шесть исследований мировой стратегии

Напомнив администрации США, что не стоит воспринимать Британию как должное, Тэтчер решила не допустить затягивания расстройства в Гренаде. Размещение ракет средней дальности на британской земле продолжалось.

 

Стратегический сдвиг: Взаимодействие между Востоком и Западом

В декабре 1983 года, за четыре дня до Рождества, Тэтчер пригласила меня на ужин на Даунинг-стрит, 10. Хотя мы не останавливались на недавних событиях в Карибском бассейне, я нашел ее удрученной состоянием отношений между Востоком и Западом. Москва казалась "без руля", сказала она, заметив, что с трудом может припомнить "ситуацию, когда одновременно было так много неопределенности и так мало контактов".

В сентябре того года Советский Союз сбил южнокорейский гражданский авиалайнер (KAL Flight 007), который по ошибке вторгся в его воздушное пространство. Бездушный ответ Москвы на эту трагедию усилил напряженность и убедил Запад в том, что от диалога с советским генеральным секретарем Юрием Андроповым, здоровье которого, как известно, ухудшалось, мало что можно получить. В ноябре, когда американские ракеты средней дальности начали прибывать на европейскую территорию, Советский Союз вышел из Женевских переговоров по контролю над вооружениями. Советская изоляция стала столь же полной, как и советская непримиримость.

В ответ на беспокойство Тэтчер в тот вечер за ужином я спросил, намерена ли она призвать к новому диалогу между Востоком и Западом, и если да, то как лучше его начать. Как оказалось, ее мысли уже двигались в этом направлении.

В предсмертные дни брежневской эпохи, когда советская геронтократия была наиболее жесткой, Тэтчер сознательно уклонялась от участия. Только после своей второй победы на выборах в июне 1983 года она приступила к официальной переоценке отношений между Востоком и Западом и начала двигаться в этом направлении.

В выходные дни 8 сентября Тэтчер провела семинар советских ученых в Чекерсе, официальной загородной резиденции премьер-министра. Цель встречи была амбициозной: "рассмотреть стратегию правительства в международных делах с целью определения четких целей на ближайшие несколько лет". Министерство иностранных дел сначала пыталось укомплектовать семинар опытными специалистами из своих собственных рядов, но Тэтчер не захотела этого делать. Как она написала в ответ на предложенный список участников, "мне нужны... люди, которые действительно изучали Россию - русский ум - и которые имеют некоторый опыт жизни там". Больше половины людей из списка знают меньше, чем я. В итоге были приглашены восемь советских специалистов - все, кроме одного, профессора университета. Один из участников, Арчи Браун, преподаватель советских институтов в Оксфорде, предложил Тэтчер установить контакт с перспективным лидером в младшем эшелоне советского руководства, таким как Михаил Горбачев, которого он назвал "самым образованным членом Политбюро и, вероятно, самым открытым". Тэтчер с пониманием отнеслась к этому предложению; в официальном отчете о семинаре отмечается: Было решено, что целью должно быть медленное налаживание контактов в течение следующих нескольких лет.

Когда позже в сентябре Тэтчер посетила Рейгана в Вашингтоне, она поделилась своими мыслями. Хотя мы не должны "обманывать себя относительно истинного советского характера", сказала она президенту, "в то же время мы должны жить на одной планете с Советами. Поэтому ключевой вопрос заключается в том, какими будут наши будущие отношения". Она высказалась за установление "нормальных отношений". Рейган ответил, что разделяет ее взгляды.

Как и Тэтчер, Рейган пришел к власти с решимостью противостоять Советскому Союзу. Но в отличие от многих его сторонников - и некоторых его сотрудников - его неприятие ядерного оружия делало его благосклонным к переговорам по контролю над вооружениями. Уже в марте 1981 года, вскоре после того, как Рейган пережил покушение, он написал Брежневу из больницы письмо с предложением начать диалог.

Джордж Шульц, ставший госсекретарем в июле 1982 года, поощрял такую связь. В феврале следующего года, по настоянию Шульца и перед лицом яростной оппозиции со стороны советника по национальной безопасности и министра обороны, Рейган согласился встретиться с советским послом Анатолием Добрыниным. Некоторые сотрудники Совета национальной безопасности слишком жестко настроены и не считают, что с Советами следует иметь дело", - записал Рейган в своем дневнике в апреле того года. «Я думаю, что я придерживаюсь жесткой линии и никогда не пойду на умиротворение, - продолжал Рейган, - но я хочу попытаться дать им понять, что есть лучший мир, если они покажут на деле, что хотят жить вместе со свободным миром».