Liebe deinen feind (Возлюби врага своего)(СИ)

— Ты, Питер, не зарывайся! Краузе с 38 года в вермахте! Я дрался в Бельгии и Польше. Я в первых рядах вступил на эту большевистскую землю. К тебе пока, Питер, еще благоволит фортуна, но я думаю это ненадолго. Я на всякий случай закажу тебе резной березовый крест, — зло сказал фельдфебель и с обидой плюнул на пол.

— Ты, Краузе, лучше себе закажи крест. Мы все здесь в одинаковом положении.

Фельдфебель вновь плюнул на пол и, кутаясь в гражданский вязаный шарф, ушел назад на передовую, бубня себе под нос проклятия в адрес капитана.

В эти дьявольские дни, когда русская авиация утюжила наши укрытия, когда мороз косил нас сильнее вражеских пулеметов, мы порой все срывались по любому пустяку. Нервы у каждого были на взводе, и было достаточно или плохого слова, или даже косого взгляда, как в ход моментально шли кулаки.

Крамер осмотрел меня с ног до головы и сказал:

— Я, Крис, хотел бы познакомить тебя с твоими новыми товарищами по оружию. С ними тебе придется делить и последний кусок хлеба, и последний патрон в этом чертовом пекле. Ты, наверное, знаешь, что такое разведка? — спросил он, подкидывая в печь щепки.

— Так точно, господин офицер, — вскочив, сказал я и вытянулся по стойке смирно.

— Мне не понятно, что же привело тебя к нам, мой юный друг? Кажется, в детстве ты много книжек прочитал про всякие удивительные приключения. О подвигах великих нибелунгов, о великом немецком солдате Арминиуме. Война с русскими, это я скажу тебе не свадебное путешествие по Франции. А нибелунгами тут вообще не пахнет. Тут пахнет дерьмом, и ты сам видишь, как большевики из нас тянут жилы, и вряд ли мы когда-нибудь загоним их за Урал, как говорит нам фюрер. Они уже второй месяц лезут с севера, словно тараканы. Каждый день они кладут сотни своих солдат, и им хоть бы что!

Крамер привстал с ящика. Следом за ним вскочил я.

— Хочу представить тебе тех, с кем тебе придется воевать. Камрады, у нас пополнение. Старик Зицингер услышал наши молитвы и прислал нам храброго гренадера.

Из темноты подвала послышалось легкое хихиканье.

— Знакомьтесь, господа, — это Кристиан Петерсен, бывший студент берлинского университета. Переведен к нам по моей просьбе. Нам нужен тот, кто будет профессионально рисовать нам карты. Мне надоело смотреть на работу Юргена. Если бы мы и дальше воевали по его картам, большевики были бы рады принять нас.

— Ганс, — протянул мне свою руку один из солдат и, пожав её, похлопал меня по плечу.

Где-то в самой глубине помещения во мраке, опершись спиной на стену, сидел еще один солдат, закрыв глаза. Снайперская винтовка лежала на его коленях. Видимо он спал, и лишь голос капитан привел его в чувство.

Крамер сказал:

— А это знаменитый рыжий Ульрих из самого Гамбурга. Ты не смотри, что он спит. Он когда-то слыл настоящим весельчаком и затейником. У него с русскими свои счеты. В районе кирпичного завода большевицкий снайпер неделю назад завалил его брата. Ульрих, словно озверел и теперь работает исключительно по большевицким снайперам, мечтая уложить своего обидчика.

Ульрих открыл глаза и молча пожал мне руку.

— Держись меня, малыш, и все будет хорошо, — сказал Вальтер, угощая меня сигаретой. — Мы не дадим этим дерьмовым «Иванам» убить лучшего художника нашего тысячелетнего рейха. Я буду первым, чей портрет ты нарисуешь, а я пошлю своей Кристине. Мы тут все одна команда и ты тоже должен стать частью нашей команды.

— Это толстячок Уве, тоже из Гамбурга. Он очень большой любитель женщин, ты еще не один раз узнаешь о его подвигах на любовном фронте. Вот только мне кажется, что он все придумывает. Его мечта трахнуть русскую бабенку. Вот только жаль, что они в бега ударились. А кто в боится за свои целки, сейчас прячется по грязным подвалам и землянкам, — сказал Крамер, намекая на нежелательные контакты с местными женщинами. — Вильгельм! Вили — это большой охотник на вшей, они очень любят его тряпки. В его униформе они, что тараканы на грязной кухне плодятся. Я, малыш, не удивлюсь, если они его даже в плен к русским сволокут. Вот только жаль будет такого сапера. В рейде ему нет цены. Для него любая русская мина это рождественская петарда. С остальными, Крис, ты уж сам познакомишься. Наши разведчики все достойные парни и почти с первого дня на восточном фронте. Я с ними с боями прошел от самой Варшавы и могу положиться за каждого, как на самого себя.