Liebe deinen feind (Возлюби врага своего)

Вот в это самое время он и рассказал мне то, что перевернуло все мои представления обо всем происходящем. Я со слов своего командира знал, что мы никогда не выиграем этой войны. Русские обязательно сломают хребет не только фюреру, но и всей этой грозной машине третьего Рейха. Я и сам видел как «Иваны», в последнее время научились драться. Это уже не были те солдаты, которых я встречал в колонне пленных в самом начале войны. Сейчас в них не было страха, а боевой дух уже давно превосходил дух наших деморализованных солдат, а это была уже поистине великая сила, которая ломала наши шеи.

Три дня отдыха после изнуряющего прорыва вернули мне силы. На исходе третьего дня к зданию комендатуры в Новосокольниках подъехали три грузовые машины «Мерседес Блиц». Капитан Крамер вышел из этого строения и подозвал к себе унтер-фельдфебеля Креймса.

— Вальтер, в шесть часов вечера мы выступаем домой. Собрать всех солдат роты и чтобы к 17:00 все были в полном сборе. Тебе ясно?

— Есть, господин гауптман, — сказал Креймс, и направился к месту квартирования роты.

В то время солдаты нашего подразделения были обустроены в русских хатах, и поэтому собрать их не представляло особого труда. Трудней было добраться до Велижа без потерь, так как последнее время участились случаи нападение партизан на наши обозы, идущие от Невеля до Велижа. Дорога проходила через леса и непроходимые болота, которые и становились могилами для наших солдат.

Уже несколько месяцев кряду на дороге в районе деревни Замошье действовала диверсионная группа специального назначения, которая не упускала случая напасть на какую нибудь штабную машину.

Как и предписывал приказ генерал-полковника Моделя колонна из трех машин, груженая нашими разведчиками вышла точно по расписанию. В голове колонны в качестве прикрытия шел легкий танк Т-4, приданный 21 стрелковой бригаде для усиления. Сзади колонну прикрывал гусеничный бронетранспортер 183 полка фельджандармерии.

Ближе к полуночи, преодолев более сотни километров, колонна прибыла в Велиж. В районе деревни Красное она спустилась к Западной Двине и по зимней переправе вышла в район деревни Секачи. До места нашей постоянной дислокации оставались считанные километры. Знакомые места, политые нашей кровью, все же были ближе к нам и нашим душам. За два года мы успели привыкнуть к этой местности и поэтому радовались, когда колонна въехала в сосновый бор деревни Беляево.

Лейтенант Ганс Йорган очень радушно встретил нас, удивляясь тому, что мы с Крамером целы и невредимы. Радиостанция «Deutsche Welle» передавала сообщения, скорректированные доктором Геббельсом, об успешной операции по деблокированию Великих Лук. В сообщении говорилось, что тысячи человек прорвали окружение русских и нанесли огромный урон врагу в живой силе и технике. Сообщалось, что, несмотря на многочисленные потери, гарнизон все же вышел к городу Новосокольники.

— Я, Питер, думал, что больше не увижу вас с Кристианом. По всему фронту идут противоречивые слухи. Кто говорит, что русские всех положили, а Геббельс говорит обратное, что русские положили там до дивизии «Иванов». Я не знаю, кому верить!?

— Ты, Ганс, верить должен нам. Мы выходили из этого пекла, и только мы знаем, как все там было. Я могу сказать тебе только одно, из семи с половиной тысяч осталось только сто пятьдесят человек.

— Так это, что выходит, Кристиан, что все остальные…

— Около двух тысяч сдались в плен вместе со своим комендантом гарнизона, — сказал я Йоргану, снимая свою экипировку.

— А, ты, хоть подстрелил своего снайпера, пока мы там воевали? Или нам опять предстоит ползать по уши в снегу?

— Я все же вычислил его таинственное логово. Теперь буду брать, пришло время.

— Да уж сходи, Ганс, повоюй, пожалуйста, не все ж нам кресты зарабатывать, — сказал Крамер, завалившись в гамак с сапогами. — Ты бы хоть, лейтенант, шнапса достал где-нибудь. Помянуть бы надо наших разведчиков по-русской традиции, да и выпить после такой передряги нам явно тоже не мешает.

Лейтенант влез с головой под свой топчан, сбитый из березовых жердей, и вытащил оттуда большой кожаный чемодан. Он открыл его и, достав две бутылки «Бордо», демонстративно поставил их на стол.

— Вот!

— О, Ганс, да ты не так уже и скуп, как мне казалось! — сказал капитан, улыбаясь.

Он взял в руки бутылку, и умело вскрыл её. Я, тоже порывшись в своем ранце, достал банку колбасного фарша и несколько соленых огурцов, экспроприированных у бородатого русского «Ивана» в качестве контрибуции. Видя, что намечается неплохая вечеринка, Крамер не устоял и внес свой вклад в общую копилку, достав бутылку шнапса и кусок хорошего шпика с чесноком и черным перцем. Он хлопнул в ладоши и потер их, в предчувствии приятного вечера и сытного ужина.

— Давай, малыш, присаживайся, отметим наше возвращение и наши будущие награды. Перед отбытием на место нашей дислокации, я был вызван к генералу Шевалири с рапортом о прорыве. Он почти всех солдат и офицеров представил к наградам. Для тебя, малыш, фюрер заготовил специальный «Железный крест» из чистейшего золота весом около килограмма.