Liebe deinen feind (Возлюби врага своего)

Singenden Meisen Straße (улица Поющих синиц) встретила меня зарослями дикого винограда, оплетающего мой старенький домик. Я с трясущимися руками дернул за веревочку, и услышал знакомый до боли звук колокольчика. Внутри дома послышалось шуршание, и голос матери возвестил о её приближении. Замок во входных дверях скрипнул, и в эту секунду на пороге появилась моя мама. Её белый передник поверх коричневого платья, как всегда блистал чистотой. Волосы были повязаны черным шелковым платком с традиционным узлом чуть выше лба. Увидев меня, она, скрестив на груди руки, вскрикнула:

— Кристиан, мальчик мой! — обняв меня за плечи, мать от нахлынувшей слабости присела около порога.

С её глаз потекли настоящие потоки слез, которые она вытирала своим белым передником. В эту минуту она не могла даже выговорить ни одного слова, лишь плача всхлипывала, прикрывая свое лицо ладонями. Я нежно обнял её и, приподняв с порога, стал целовать соленые от слез материнские щеки. Я обнимал свою мать, и даже сам не мог сдержать слезы необыкновенной радости этой встречи.

— Что ж мы стоим в дверях? — сказала она, как бы очнувшись от шока. — Проходи в дом, Крис. А этот господин офицер, с тобой? — спросила она, указывая на Крамера.

— Это, мама, мой командир. Капитан Питер Крамер, он, как и я, настоящий разведчик!

Крамер подошел к моей матери и залихватски щелкнул своими каблуками. Взяв мою мать за руку, он поцеловал её, и тут же представился четко по-военному, вытянувшись по швам, словно перед генералом.

— Гауптман Питер Крамер!

— Фрау Кристина Петерсен! — представилась она и пригласила нас пройти в дом.

Еще долго она не могла успокоиться, раз от разу, вспоминая о своей радости, легким всхлипыванием.

В доме было тепло. Уже с утра мать топила печь, подбрасывая угольные брикеты. Знакомым запахом моего детства здесь, кажется, был пропитан каждый сантиметр этих стен.

— Мама, а у нас кофе есть? — спросил я, вспомнив пожелание Крамера.

— Есть, сынок. Ты же знаешь, твоя мама всегда держит неприкосновенный запас для таких случаев. Ты раздевайся, раздевайся. Не стой в дверях в своей шинели.

Я снял своё кепи и, скинув шинель, повесил её на вешалку. На моей груди красовался новый блестящий «Железный крест» и почетный знак «За рукопашный бой», и серебряный знак за легкое ранение. Мать взглянула на меня и расцвела в улыбке, похлопывая в свои ладошки.

— Да ты, Крис, мой мальчик, настоящий герой! — с восторгом и гордостью сказала она.

— Да, фрау Кристина, ваш сын настоящий солдат. Ему вчера лично Гитлер в Берлине вручал эту высокую награду!

— Ты что, сынок, видел нашего фюрера? — удивившись еще больше, спросила мать.

— Как тебя, мама! Он даже похлопал меня по плечу!

Крамер тоже снял с себя кожаное пальто и предстал перед моей матерью в своем идеальном мундире с «Рыцарским крестом», висящим на шее.

— Вы, капитан, я вижу тоже настоящий герой? — спросила мать, заворожено глядя на Крамера.

— Да, фрау Кристина. Нас обоих с вашим Кристианом вчера награждал фюрер. Нас специально вызвали с фронта, чтобы Гитлер мог лично вручить нам эти высокие награды солдатской доблести.

— Ой! — спохватилась мать, — я совсем забыла про кофе.

Достав с полки жестяную банку, она вытащила из неё небольшой холщовый мешочек и, развязав шнурок, высыпала в кофемолку зерна настоящего бразильского кофе, еще, наверное, довоенного времени.

Подав мне мельницу, я, как и в детстве, стал крутить её ручку, держа тяжелый деревянный корпус под мышкой. Кофейные зерна приятно хрустели в жерновах мельницы, превращаясь в ароматный порошок. Чайник, стоящий на чугунной плите, уже кипел и мать, высыпав в турку кофейный порошок, залила его горячей водой. Поставив её вновь на чугунную плиту, она дождалась, когда над туркой появится ароматная коричневая шапочка. После чего она сняла её с плиты и поставила её на деревянную подставку.

Крамер с нетерпением ждал, когда мать нальет кофе. По его виду было заметно, что он так же, как и я полностью отключился от фронтовых воспоминаний. Не успев поднять свою чашку, как вдруг окна моего дома сотряслись от взрыва. Я по-привычке даже упал на пол, чуть не разлив напиток, но мать в это время стояла возле плиты с абсолютным отсутствием всякого страха.

— Не бойся, Крис, это на полигоне Тамбах Дитхард наш фюрер испытывает совершенно новые танки. У нас последнее время в городе появилось много солдат вермахта. В бывшем кавалерийском полку, что на окраине города, расположился учебный танковый полк «Адольф Гитлер». Почти каждую ночь на железнодорожные платформы прибывают новые и новые танки, которые испытывают тут рядом на этом военном полигоне.

Вернувшись за стол, я понял, что эта страшная война тоже дошла даже до маленького Ордруфа. На душе, вновь стало тяжело в предчувствии каких-то значимых для Германии перемен.

— Да, малыш, из огня да в полымя, как говорят русские! Так хотелось отдохнуть от этой канонады, да видно рано. Я не думал, что в этом тихом городке я снова услышу взрывы артиллерийских снарядов.