Лифт на эшафот

- Не беспокойся. - Он задрал голову к потолку. - У них есть чем заняться, кроме жратвы, не думай.

- Какой ты испорченный. Ну откуда ты знаешь?

- Ты так поставила лампу, что видны их тени.

- Да? Поэтому ты задержался на улице, держу пари. Старая свинья! Не волнуйся. У нее молодой, тебе там делать нечего.

Он пожал плечами, пробормотал, проглотив последний кусок:

- Так или иначе, она замужняя.

- Может, ты и ошибаешься, - загадочно прошептала Матильда. - Ставлю кроличью шубу, которую ты мне собираешься купить, против твоего воскресного галстука, что она ему не жена. Ты разве не видел, какой у них вид? Как у заговорщиков!

- А мне что за дело?

Он потянулся за вторым тостом, но жена шлепнула его по руке.

- Хватит, я сказала.

Взяв поднос, она направилась к лестнице. Шарль с рассеянным видом машинально хлопнул ее пониже спины. Она засмеялась, стараясь ровно удержать поднос:

- Дурак! Это молодежь так на тебя действует?

- Фред, Фред, ты меня любишь?

В голосе Терезы слышалась тревога. В кои-то веки Фред не думал важничать. Черты его лица смягчились, и оно казалось чистым и удивительно юным. Он несколько раз утвердительно наклонил голову. В дверь постучали.

- Можно войти? - спросила Матильда через дверь.

Тереза заметалась:

- Одну минутку, сейчас...

Обнаженная, она спрыгнула с кровати, схватила плащ и надела его в рукава, пока Фред приводил себя в порядок.

- Войдите.

Хозяйка вошла в комнату с крайне деликатным видом. Тереза чувствовала себя очень неловко и сочла нужным объяснить:

- Мы расположились поудобней, видите... моя одежда намокла...

Вдруг она вспомнила наставления Фреда и отвернулась, чтобы потом ее нельзя было узнать. А Фред, растянувшись на кровати, прятался за подушкой. Но у Матильды были другие заботы. Она незаметно разглядывала белье Терезы, разбросанное по комнате. Поставив поднос на стол, она изобразила на своем лице ласковое выражение, свойственное немолодым людям, которые хотят скрыть свою зависть к чужой молодости.

У дверей она оросила на них взгляд сообщницы и скатилась вниз по ступенькам.

- Шарль! Ну что я тебе говорила?

- Я уже не помню. - Он удивленно обернулся.

- Она ему не жена.

- Это она тебе сказала?

- Нет, но я видела ее белье. Она бедна, эта малышка. Если бы ты видел ее комбинацию... А он, все-таки имея такую машину, должно быть, с деньгами! И к тому же... лифчика не было.

- Ну и что? - удивился Шарль.

- А то, - отрезала Матильда, - что все замужние женщины носят лифчик. Это наверняка его подружка. Не жена.

Фред набросился на тосты.

- Ты меня любишь? - вновь спросила Тереза.

Он посмотрел на нее улыбаясь. Хрупкая фигурка в чересчур просторном плаще, грустные глаза - у нее был вид потерянной собачонки.

- Всему свое время. Ешь, - сказал он.

- Мне не хочется.

Она чувствовала себя несчастной, хотела, чтобы ее приласкали, и не осмеливалась дуться. С Фредом всегда так. Она наполнила чашку, и он осушил ее одним глотком. Потом положил на тост сыр, намазал мармеладом и начал жадно есть.

- Чтобы любить тебя, я должен вначале восстановить силы, - сказал он.

Она еле улыбнулась. Развязность и самоуверенность Фреда всегда ее сковывали. Он поставил чашку, а Тереза взяла его руку, прижалась к ней губами, нежно потерлась щекой.

- Смешная ты, - констатировал он, довольный собой. - Надо признать, что в тебе нет этой британской флегматичности. Страсть выплескивается из тебя, как пена из кружки, торопливо наполненной пивом...

Он задумался, не донеся свой тост до рта.

- Что, старушка, неплохой образ, а?.. Пена из кружки, торопливо наполненной... А тебе не нравится?

Она попыталась подыграть ему, но сердце было с разумом не в ладу. Он вспылил:

- Ну что еще? В чем опять дело?

- Ни в чем, Фред, уверяю тебя.

- Тогда почему ты дуешься? Что ты себе воображаешь! Стараешься тут для нее... Да, да, не спорь. Ты что думаешь, это мне нужно? Я-то предпочел бы провести уик-энд в размышлениях. Я все это сделал для тебя. Я краду тебе машину, устраиваю отдых за городом...

Она любила, когда он сердился. Бог знает почему, гнев считается истинно мужским проявлением характера. Сама того не замечая, она, не вынимая руки из кармана плаща, гладила свой живот. Повинуясь некоему подсознательному ходу мысли, она робко прервала Фреда:

- Ты думаешь, мы скоро сможем пожениться?

Он допивал вторую чашку чая и поперхнулся:

- Ну и вопросы у тебя! Я-то откуда знаю?

Она упорствовала, подойдя к нему ближе:

- Но ты меня любишь! Ты ведь сказал, что хочешь на мне жениться!

Он взял в рот кусок побольше, чтобы дать себе время подумать. Он не мог ударить в грязь лицом перед единственным существом, воспринимающим его всерьез. Тереза уселась по-турецки в вольтеровском кресле. Фред одновременно покончил с размышлениями и тостом. Он принялся расхаживать по комнате, размахивая руками. Его тень плясала на стене, становясь больше по мере того, как он удалялся от лампы.

- Это неслыханно! Тут посвящаешь свою жизнь тому, чтобы разрушить до основания буржуазное общество, не оставив камня на камне. А ты мне говоришь о женитьбе... Ты, значит, не способна хоть иногда подчинить свои интересы общественным?