Лифт (СИ)

На похоронах присутствовал весь город. В тот день закрылись магазины и заводы, детские сады и школы. Люди шли бесконечной вереницей с цветами, свечами и иконами в руках. Ползли старушки, опираясь на свои трости и палки. Плакали маленькие дети, не понимая того, что происходит. Крепко держа за руку дочерей, шли мужчины и женщины. И каждый думал лишь о том, что преступник находится сейчас в этой процессии. И они были правы. Такой же, как и они все, он шел с цветами в левой руке, а в правой крепко сжимал ладошку своей дочери, которая боялась точно так же, как и весь город. Он ничем не выделялся из толпы таких же родителей, каким был он сам.

- Пап, может мне бросить музыкалку, пока преступника не посадят? - шепнула она отцу на ухо.

- Пожалуй, милая, тебе придется некоторое время позаниматься дома, - согласился он. Его жена только кивнула, в очередной раз мысленно поблагодарив небеса за то, что он послал ей такого чудесного мужчину.

Таких страшных дней тихий провинциальный городок не переживал уже много лет. Абсолютно все семьи, имеющие несовершеннолетних детей, ограничили их передвижение и по возможности сопровождали даже в школу. Передвигаясь по городу небольшими группами и короткими перебежками, люди боялись даже собственной тени. Каждый день эта история обрастала новыми слухами. От семьи к семье блуждали самые дикие предположения, вплоть до того, что "пианист", как окрестила маньяка местная газета, убивает детей только из музыкальной школы. И только по половому признаку. Одетых в красный свитер. С фамилией на букву "Б". Они выдвигали новые страшные версии. Одной из них была легенда, что следующей его жертвой станет девочка с фамилией на букву "В", которая обучается в группе арфисток. Мариночка Верховская, единственная арфистка с подходящей фамилией, была под постоянным пристальным вниманием со стороны органов, прессы и, конечно, семьи, которая выпускала дочь на улицу только в сопровождении старшего брата и отца.

С каждым днем тетушки - сплетницы распускали всё новые слухи. Телефон в милиции не смолкал. Население жаловалось на неопытных оперативников, на страх за жизни своих детей, на каждого мужчину, казавшегося им подозрительным. Обрабатывать каждый запрос милиция не успевала физически. Штатный состав не был рассчитан на такое количество обращений. Дежурная часть буквально разрывалась. Начальство закрывало глаза на прямое нарушение устава, ведь оперативники начали ездить поодиночке на каждый вызов. Каждый рисковал собственной жизнью, выезжая на очередной вызов. Каждый вызов для любого из них мог стать последним, ведь неизвестно, где сейчас был маньяк и каковы были его планы на будущее.

- Для чего используется эта коробка?

Этот вопрос лейтенант Федосеенко задавал уже на протяжении двух часов. Он нажимал на немногочисленные кнопки и экран телефона озарялся ярким светом ровно на пять секунд. Его необходимо было разблокировать. Лейтенант прочел надпись и требовал набрать код для разблокировки. Но мужчина с благородной сединой в висках был непреклонен. Лев Карлович пожимал плечами и медленно покачивал головой, мол, не знаю я, что это такое и для чего это нужно.

- Вы повторяетесь, лейтенант, - наконец сказал он вслух.

- Это допрос. Я буду повторяться бесконечно, пока вы не расскажете мне правду.

- Вы тоже лжете, - спокойно заметил допрашиваемый.

- Отнюдь, - ответил лейтенант, слегка приподняв левую бровь. Этот пожилой мужчина за всё время допроса успел его заинтересовать. Он не был похож на преступника. Скорее, наоборот, на доброго сказочного Деда Мороза. Но годы подготовки не прошли даром. Лейтенант тщательно скрывал своё любопытство. Во всяком случае, он так думал. Но это не было так на самом деле. От зоркого взгляда старого математика не могла укрыться ни одна деталь.

- Через час следователь из Москвы будет здесь. Вы говорили об этом полтора часа назад. Допрашивать меня будет он.

- Это не меняет дела.

- Еще как меняет. Вы меня задержали. Но не раскололи. Повышения ждать придется еще долго.

Лейтенант Федосеенко приподнял голову и, попытавшись придать взгляду максимальную строгость, посмотрел на Льва Карловича. Где - то внутри он чувствовал, что попытка с треском провалилась. Подозреваемый держался ровно. От его статной фигуры веяло спокойствием и уверенностью.

- Тем не менее, я вас задержал. В городе объявлена чрезвычайная ситуация, и, быть может, вы и есть тот самый пианист - мясник? Я видел, как вы смотрели вслед команде тимуровцев. Кем бы вы ни были, Левкину ватагу в обиду я вам не дам.

Лев Карлович внимательно всмотрелся в лицо лейтенанта. Его черты казались ему смутно знакомыми, но за свою жизнь преподавателя в университете он перевидал столько лиц, что теперь каждый второй человек казался ему знакомым. А про школьного мясника он и думать забыл. Столько лет прошло с той истории, её сейчас помнят, наверное, только старожилы. Он смутно припоминал подробности и, быть может, затруднился бы сейчас назвать имя мясника, если бы им не оказался человек, вхожий в Левкину команду.