Лифтофобия (СИ)

В этом и было моё главное отличие от других «слабых звеньев» класса – я и не думал смиренно опускать голову, а воспринимал эту борьбу как некую игру, в которой всё, что было у моих тупоголовых одноклассников – это сила, а у меня был интеллект.

Серьёзно, эти олигофрены были безнадёжно тупыми, один даже на итоговом сочинении написал свою фамилию с ошибкой.

А я свой интеллект использовал как мог.

Помнится, однажды во время урока я театрально вскрикнул от боли, и опешившей учительнице по математике заявил, что меня ударил сидевший позади меня хулиган.

Он опешил не меньше её.

Опешил и был выставлен из класса.

(Конечно, после уроков мне пришлось целую улицу убегать от него за такую выходку, но перформанс удался на славу)

Как говорится: у верблюда два горба, потому что жизнь – борьба.

– Ты-то, наверное, в подобное не вляпывалась, – горько заметил я.

– О да, – весело усмехнулась воображаемая Кэт, – в школе я была популярной. Скорее, я бы тебе ведро на голову и одела.

Это были слова настоящей Кэт – в те две недели наших отношений она как-то рассказывала мне про свои школьные годы.

Я тоскливо вспомнил тот момент… мы с Кэт сидели на моей кровати напротив друг друга, и пили винишко…

Как же всё это тупо. И сложно.

И тупо сложно.

И даже сложно тупо.

Я даже не знал, могу ли обижаться на неё, ведь и сам конкретно накосячил, но в то же время не обижаться попросту не мог.

(Перед глазами всё время стояла сцена того, как Димас целует её у всех на глазах)

Чтобы отвлечься, я снова стал вспоминать школу.

Воображаемая Кэт прекрасно понимала, что это лукавство – ведь горечь поражений я впервые ощутил не из-за неё, и даже не из-за моих тупых дноклассников.

Виной была Саша Сорокина.

Новенькая в десятом классе, хитрая зубрила и отличница низкого роста, которая тоже умела в сарказм и по характеру была той ещё дьяволицей.

На глазах у учителей она была прилежной девочкой, которая казалась чуть ли не Божеством, но стоило им отвернуться, как в ней просыпался злой гений.

В первый раз она «трахнула» меня, как выразилась бы Кэт, на уроке литературы, где вступила в наши дебаты и уделала меня всухую.

(После этого я дал себе клятву поквитаться с ней)

На перемене попытался подколоть её за маленький рост, но тут-то и началось настоящее противостояние – когда Саша Сорокина подошла и у всех на глазах зарядила мне ногой по яйцам.

На глазах у гогочущих одноклассников я согнулся в три погибели от боли, а Сорокина с довольным видом «ушла в закат».

Чего после этого только не было:

Она прилепляла жвачку к моему стулу, пиздела однокласснику-хулигану, что я обозвал его лошарой – и я прилюдно тогда отхватил от него леща; один раз сказала толстухе из девятого класса, что я от неё без ума, и мне ещё целую неделю приходилось прятаться по углам, чтобы не столкнуться с той в коридоре.

Впервые у меня появился враг с интеллектом.

Теперь мне приходилось вести войну на два фронта – против моих тупых дноклассников, и против Саши Сорокиной.

Мой заклятый враг был во всём лучше меня, ведь она и учителям нравилась больше, и с одноклассниками быстренько наладила отношения, ловко натравляя их на меня, когда ей это было нужно.

Так мы собачились следующие полтора года – но под конец школы, в последний месяц, нас однажды усадили вместе.

То был крайне скучный урок, учитель сидел в телефоне, а другие ребята в классе болтали о чём-то между собой.

Отношения у Саши Сорокиной со всеми были нормальные, но своей она так и не стала… как и я…

Мы оба были белыми воронами, просто разных окрасов.

И тогда она вдруг заговорила про Гарри Поттера. Один из моих любимых фандомов, понимаете.

(Я просто не мог не поддержать эту тему, даже если бы рядом со мной сейчас сидел бы Гитлер)

Мы говорили тридцать минут без перерыва, а потом были даже немножко в шоке, что уже звонок…

Затем мы общались время от времени до самого выпуска, а потом, разумеется, прекратили.

– Жалеешь, что у вас не получилось стать друзьями? – Задала вопрос Кэт.

– С ума сошла, что ли; никогда не забуду всех её выходок, – фыркнул я в ответ, надувшись как ребёнок.

– Но ей ты тоже проигрывал. Незачем винить меня во всех смертных грехах.

– Суть была не в этом!

– А в чём?

Я замолчал.

Даже и сам не знаю.

– Ну в чём? – Воображаемая Кэт с интересом уставилась на меня.

Вздох.

Ей даже будучи воображаемой удаётся меня доёбывать.

– Суть… в том… ох… наверное, в том, что после школы я начал другую жизнь.

Всё было хорошо целых два года, в разной степени.

А потом ты появилась, и вдруг такой пиздец…

– А ты не задумывался, почему именно пиздец?

– Потому что ты появилась.

Кэт саркастически усмехнулась.

Это означало, что я снова неправ.

(Ненавидел, когда она оказывалась права, а я нет… по её милости почему-то так выходило всегда…)

– Что, что, потому что я влюбился в тебя и впервые в жизни пытаюсь чего-то добиться? Но у меня ни хрена не выходит, потому что я грёбаный неудачник?

Кэт молчала.

Я тоже молчал, весь покрасневший от злости.

Брюнетка заговорила первой, посмотрев на меня.